Пожиратели облаков

Кенни невпечатленно кивнул и сказал, что ему милей всего метамфетамин. А затем поведал, что глаза он лишился, когда соскакивал с поезда, по которому за ним гнались копы. Лео, который насчет глаза его, в общем-то, не расспрашивал, а примерялся сейчас к омлету, по растерянности загрузил себе в тарелку хлопьев (вышло с верхом, двоим не управиться).

Похоже, люди здесь хотели вчитаться в Лео; узнать о нем побольше, а заодно рассказать о себе. Один моложавый анестезиолог за столиком с готовностью раскрыл, что в «Соснах» он для того, чтобы удержать свою врачебную лицензию. Оказывается, в больнице узнали, что он крепит себе на голень капельницу, которая в промежутке между процедурами вводит ему синтетические опиаты. Себя самого и свою тягу к наркотикам он ставил выше, чем других сидельцев, прятавших кто грелку с водкой, кто сомнительного вида пузырьки с разбодяженными амфетаминами, малодушно выдаваемые за лекарства.

После завтрака мужчины возвратились в свое крыло. Одни уже вскоре ожесточенно дымили сигаретами в курилке, другие заканчивали домашнюю работу или хрустели суставами в своих палатах за разминкой, прежде чем разойтись по утренним кружкам. Лео принял душ. В предыдущие недели личная гигиена у него съехала донельзя. Исправить этот нюанс было самым податливым яблочком в саду (дескать, гляньте, как быстро я иду на поправку). К тому же ему нравилась душевая в палате – цельнолитая пластиковая кабинка с большой колбой жидкого мыла, густого и пенистого, как средство для мытья посуды, которое Лео лил на себя не скупясь. Потом он взялся драить зубы; управившись и с этим, причесался. Приступил к бритью – подавшись к зеркалу, с взыскательной тщательностью рекламиста. Здесь были люди, у которых руки нещадно тряслись даже при поднесении к жаждущим губам стакана с молоком. У Лео рука была тверда. «Непременно приду в норму», – решил для себя он.

Однако Джеймса в его утреннем кружке не оказалось, а сам кружок размещался в такой мелкой комнатенке, что впору поддаться клаустрофобии. Наставником кружка был некто Кит – мужчина с ястребиным профилем и в черных как смоль джинсах. В нагрудном кармане у него, судя по всему, был застегнут бейджик (ай молодчина: если носить бейдж, то именно так, внутри).

Началась перекличка: каждому полагалось назвать себя, а также слово, передающее его текущие ощущения. У Кита налицо была продолжительная размолвка с Кенни – тем самым физкультурником-металлоломщиком, который сейчас понуро сидел и, закинув ногу на ногу, мелко дрожал ногой. Свои ощущения Кенни описал словом «достало».

– «Достало», Кенни, это не описание, – наставительно сказал Кит.

«А просто гамма переживаний», – подумал Лео.

– Но я ведь так себя чувствую, – не переставая трясти ногой, заметил Кенни.

– А можно не так агрессивно? – спросил Кит.

Кенни просмотрел шпаргалку, прилепленную сзади к тетради, и выбрал слово «сердитый», которое, похоже, доставало его еще больше.

Лео выбрал «смятение».

Он надеялся, что в рамках кружка можно будет нащупать путь к выходу из этого заведения; как-нибудь вежливо разъяснить разницу между собой и остальными, что сидят вокруг. Его склонность к выпивке – это, возможно, симптом, но не синдром. Разумеется, сидеть тесным кружком и рассуждать о каких-то там дальних родственниках, о ежедневных разочарованиях, о странных приливах гнева, что впитываются в накаленный песок каждого дня – оно, может, и на пользу, но кому до этого есть дело? Снаружи всех нас караулит подлый реальный мир, а то, что происходит здесь, внутри, не более чем сознательное упрощение закоренелой проблемы.

Лео просто оторопь брала от той легкости, с какой эти люди воспринимали свою многолетнюю разобщенность с родными и близкими, оправдывая ее тем, что они, дескать, больны. При этом свою общую проблему они взваливали на горб так называемой зависимости. Сам собою зрел вопрос: а так ли все здесь просто и однозначно? Ведь эти люди явно лукавили, уклоняясь от истинного значения слова «зависимость». Привычно утверждая, что это некий въедливый недуг вроде диабета, они вдруг тут же от него абстрагировались, словно это был и не недуг, а какое-нибудь зловещее возмездие вроде духа с блэйковской гравюры.

Но подойти к этому в ходе общего разговора никак не получалось.

– Что-то Лео у нас, друзья, все помалкивает, – заметил Кит. – А ведь Боб только что высказал дельную мысль: трудно оставаться трезвым, когда весь этот алкоголь все время так и лезет к нам под нос. А что об этом думаешь ты, Лео?

Боб был тот самый тип, что прикрикнул на Лео в курилке. А вообще он был пилотом крупной авиакомпании.

– Мне кажется, Бобу, если он хочет завязать с выпивкой, нужно переехать куда-нибудь в Мекку, – высказал соображение Лео.

– Ах вот как, – усмехнулся Кит. – Ну а ты? Ты-то сам хочешь бросить пить, употреблять наркотики? Разве ты не видишь, что прибыл сюда именно для этого?

«Разве, не видишь» – все это менторство действовало Лео на нервы.