Пожиратели огня

На этот раз он решил убедиться, ошибался он или нет. С этою целью он вышел на дорогу и, постояв с минуту как бы в нерешительности, затем вдруг бросился в сторону, обратную той, с какой пришел, а спустя несколько минут, воспользовавшись поворотом дороги, одним прыжком очутился в кустах, где и притаился, держа наготове револьвер. Вскоре двое австралийцев, очевидно преследовавших его, показались на дороге. Они миновали его, но, пробежав шагов тридцать или сорок, остановились, почуяв своим инстинктом дикарей, что сбились со следа. Красный Капитан видел, как они, жестикулируя о чем-то, затем расстались и принялись исследовать кусты по обе стороны дороги.

Спайерс все это видел, не будучи труслив; он все еще хотел сомневаться в намерениях туземцев и ничего не предпринимал против них. Но, не желая, чтобы они напали на него в кустах, сам решительно выскочил на дорогу и встал в полосе лунного света прямо лицом к ним.

При виде его оба австралийца радостно вскрикнули от удивления и, точно сговорившись, отскочили назад и пустили свои бумеранги с уверенностью людей, никогда не промахивавшихся. Но капитан предвидел их движение и как раз вовремя бросился на землю пластом, и бумеранги обоих дикарей просвистали над его головой. Опоздай он на две секунды — и страшное оружие раскроило бы ему череп.

Австралийцы же были так уверены в меткости своего удара, что внезапное падение на землю капитана объяснили делом рук своих и с криком торжества устремились к нему, чтобы снять скальп. Но радость их была непродолжительна; капитан дал им приблизиться на половину расстояния и прежде, чем нагарнуки успели прийти в себя от изумления, вскочил и, наведя на них револьвер, спустил курок. Виллиго упал, как сноп, без стона, без крика. Коанук кинулся к нему, вероятно желая поднять его на плечи и скрыться вместе с ним в буше, но едва он склонился к вождю, как раздался еще выстрел — и молодой воин пал мертвым подле своего друга.

— Ага, друзья мои, чтобы справиться с Красным Капитаном, нужно побольше двух человек! — воскликнул Джонатан Спайерс. — Теперь-то я знаю хоть первое слово загадки!

Снова зарядив свой револьвер, он подошел к австралийцам, держа наготове оружие, но оба нагарнука лежали на траве, окрашенной их кровью, со сжатыми кулаками; оба они были ранены в грудь. Джонатан склонился к Коануку и осторожно приподнял его руку, которая тотчас же безжизненно упала вдоль тела юноши.

— Да… этот готов! — прошептал капитан и стал вглядываться в его лицо. Но оно не было ему знакомо. Тогда он наклонился над другим нагарнуком, и при первом же взгляде у него вырвался невольный крик: это был Виллиго, друг молодого графа.

«А… так, значит, граф подослал их убить меня, меня, который готов был посвятить ему всю свою жизнь! Так стань же вновь Красным Капитаном, живи лишь ненавистью и мщением! — мысленно вскрикнул он. — Гостеприимство, честь и дружба — все это глупые слова, которые люди играют, чтобы обмануть себе подобных!»

Но вскоре его мысли приняли другой оборот.

«Нет, я безумец! Как я мог заподозрить графа? Разве это такой человек? Он единственный человек, который подал мне руку помощи, он, рискуя своей жизнью, хотел сегодня спасти несчастных пленников. Нет! Нет!.. Разве он не говорил, что рассчитывает на мое содействие, разве он не готовился открыть мне через несколько часов свою душу, свои опасения и надежды?! Нет, нет, он здесь ни при чем! В таком случае дело еще больше осложняется… значит, здесь, во Франс-Стэшене, должен быть удивительно сильный человек, удивительно умный, которому рабски повинуются туземцы, который всех здесь проводит и который какими-то судьбами добрался до моей тайны! Чем же иначе объяснить исчезновение „Лебедя“ и безумное покушение на мою жизнь?! Но кто может быть этот человек? Какую цель он преследует? Я во что бы то ни стало должен найти его, и молодой граф поможет мне в этом!»

В этот момент, взглянув на труп Виллиго, капитан невольно содрогнулся: ему казалось, что австралиец смотрит на него грозно и свирепо. Широко раскрытый глаз нагарнука смотрел неподвижно, как глаз мертвеца, который забыли закрыть после смерти; казалось, действительно он смотрел с упорной настойчивостью на капитана. Последнему стало жутко под этим упорным, неподвижным взглядом, и он машинально вытянул вооруженную револьвером руку и хотел было спустить курок, чтобы уничтожить эти назойливые глаза, но раздумал. «А что, если он не мертв, — подумал капитан, — какую невероятную силу воли должен он иметь, чтобы оставаться таким неподвижным под дулом моего револьвера?! Нет, не следует обезображивать труп врага!» — и он опустил свой револьвер.