Пожиратели огня

Лошади помчались, и через два часа езды карета подъехала к другой железной ограде. Ворота растворились, пропустили экипаж и снова закрылись. Карета остановилась. Замаскированные люди снова взяли Оливье на руки и внесли под какой-то темный свод, на конце которого находилась лестница, ведущая глубоко под землю. По этой лестнице они понесли Оливье. Молодой человек насчитал двадцать четыре ступени. Спустившись с лестницы, замаскированные люди пошли по длинному коридору, который привел их к темному погребу, освещенному закоптелой лампой. В погребе стояла скамейка, на которой сидел пятый замаскированный человек; подле скамейки чернела вырытая яма… О ужас! То, что граф д'Антрэг принял с первого взгляда за скамейку, оказалось гробом.

Человек, сидевший на гробе, встал и сказал:

— Граф д'Антрэг, в третий раз ты попался к нам в руки. Теперь уж никакая власть земная тебя не спасет. Тебе здесь положен запас пищи на две недели и на столько же времени запас света; дверь, через которую ты вошел, будет заделана. Это — последнее снисхождение, которое мы, Невидимые, оказываем тебе. Ты знаешь, чего мы от тебя требуем. Я оставлю тебе бумаги и перо с чернилами. Напиши формальное отречение от невесты. Как только ты сделаешь это, ночью ли, днем ли, в ту же минуту ты будешь выпущен. Если же ты будешь упорствовать, то вот для тебя приготовлены здесь могила и гроб.

Человек в маске замолчал.

Онемев от ужаса, Оливье оглядывал место своего заключения, очень похожее на склеп.

По приказанию человека в маске все удалились; явились рабочие и заделали дверь.

Оливье остался замурованным в склепе… Он вскрикнул, упал в гроб и в ту же минуту проснулся.

Он упал с кресла, на котором спал. На лбу у него выступил холодный пот.

— Какой ужасный кошмар! — сказал он про себя. — Это мне напоминает историю в Петербурге… только то была действительность, а это, к счастью, сон.

Желая освежиться, граф отворил окно и выглянул на двор. Каково же было его удивление, когда он увидал точно такой же сад, какой ему приснился во сне. Это ему показалось странным. Он вздрогнул. Вместе с тем он чувствовал по-прежнему сонливую истому во всем теле, стеснение в груди и шум в ушах. За стеною ему слышался гул чьих-то незнакомых голосов.

Он как будто находился под влиянием какого-то наркотического средства. Эта мысль мелькнула у него в голове и отогнала сон; он сообразил, что если чья-нибудь преступная рука подлила ему на банкете в вино какого-нибудь снадобья, то, значит, в чьи-нибудь расчеты входило лишить его сил и воли, чтобы овладеть его личностью.

Он отошел от окна и направился к двери, которая вела в соседнюю комнату, где спал Дик. Он хотел постучать и разбудить Дика, но, проходя мимо кресла, не мог удержаться от искушения присесть. Присевши, он снова погрузился в оцепенение и прошептал, засыпая:

— Я погиб!..

На другой день канадец встал после тяжелого сна и, пошатываясь точно с похмелья, отворил дверь в комнату д'Антрэга, чтобы пожелать ему доброго утра. Заглянув в комнату, он вскрикнул изо всей мочи и лишился чувств. Он, крепкий, здоровый авантюрист, кулачный боец, победивший первого боксера в Англии, — он лишился чувств, как нервная дама: постель графа д'Антрэга была не измята, а самого его не было в комнате.

VI

«Чертов кабачок». — Мистер Боб. — След. — План Виллиго.

Как все новые города, Мельбурн развился прежде всего в «утилитарном» направлении. Сначала возникли набережные, доки, верфи, товарные склады, амбары, магазины, пробирные палатки, трактиры, кофейни, кабаки, а из всего этого образовался так называемый теперь «нижний» город. Здесь сосредоточивается вся торговля и промышленность Мельбурна, здесь кишит и толчется целый день рабочий, промышленный и торговый люд. Другой квартал города, или так называемый «верхний» город, раскинулся на другом берегу реки Ярро и занял красивую широкую равнину по обе стороны бухты Св. Филиппа. Здесь последовательно выросли губернаторский дом, дом английского епископа, биржа, роскошное здание парламента, музеи, университет, гимназии и роскошные особняки разбогатевших тузов, по большей части бывших ссыльных. В этих домах в изобилии сверкает мрамор и розовый муррейский гранит. Тут же находятся все лучшие гостиницы города, театры и красивые тенистые скверы.

Между обоими кварталами заметна огромная разница. «Нижний» город с раннего утра принимает вид улья; озабоченный деловой люд снует туда и сюда; разгружаются и нагружаются корабли, приезжают и отъезжают пассажиры, в гавани снуют лодки, по улицам гремят нагруженные товарами телеги. Но когда пройдут деловые часы, «нижний» город быстро пустеет, магазины запираются, доки затягиваются тройными железными цепями, а «верхний» город оживляется. По фешенебельным улицам его мелькают коляски, ландо и кареты, в скверах появляются расфранченные кавалеры и дамы, совершающие предобеденную прогулку. Вечером яркий свет зажигается во всех окнах, театральные и клубные фонари ярко горят, по улицам гремят экипажи, развозящие публику на балы, спектакли и концерты.