Пожиратели плоти

– Их разум совсем помутился от голода и страха, – пробормотал принц. – Впрочем, они все равно оставили бы меня здесь – я слышал, как Гунтер предлагал это остальным. Удивляюсь, почему они тащили меня эти дни, а не бросили раньше… – Ольтен приподнялся на локте: – Может, ты окажешь мне последнюю услугу и дашь какой-нибудь нож или кинжал, чтобы я смог умереть достойно и без мучений?

В редкие минуты благодушия, когда Акма, покойная матушка Вайда вспоминала о существовании своего единственного дитяти и о том, что его надо воспитывать, она трепала своего отпрыска могучей рукой по нестриженым волосам и назидательно говорила: «Мальчик мой, ты не настолько богат и силен, чтобы позволить себе быть добрым. Запомни – доброта тебя погубит.» Но сын, похоже, плохо воспринял науку своей мудрой родительницы. И теперь, глядя на молодого, одинокого и измученного болью человека, Вайд ощутил, что не может просто взять и бросить его здесь на верную и, может быть, страшную смерть, даже если этот человек – командующий неприятельской армией.

Принц негромко кашлянул и вновь заговорил:

– Я надеюсь, что моя просьба о кинжале будет…

– Да подожди ты со своим кинжалом! – в сердцах воскликнул Вайд. – Успеешь еще достойно умереть. Давай-ка лучше, держись за меня… вот так… Сейчас выберемся наверх, а там посмотрим…

Вайд с легкостью вытащил исхудавшего от четырехдневного голода принца из подпола, усадил на скамью и размотал грязную повязку на его ноге. Рваная рана, пересекавшая ногу юноши от колена до щиколотки, выглядела устрашающе, но нагноения не было, и Вайд облегченно вздохнул.

– Ничего страшного, уже подживает. Сейчас перевяжу тебя как следует, и поедем, – сообщил он и, подняв с пола желто-синее полотнище, начал резать плотную материю на полосы, годные для повязки.

– Прошу тебя, не надо, это же наше знамя! – заволновался было принц, но под выразительным взглядом молодого кордавца смутился и опустил голову.

– С демоном схватился? – как бы между прочим поинтересовался Вайд, начав бинтовать ногу юноши.

Ольтен кивнул:

– В ту ужасную ночь, когда я потерял свою армию… Великий Митра, что творилось в нашем лагере тогда! – принца передернуло от воспоминаний. – Эти твари кинулись на нас со всех сторон! Их были целые полчища, и они ничего не боялись – ни огня, ни наших мечей. Мои солдаты в панике метались по лагерю, стараясь укрыться от них, а на запах крови появлялись все новые демоны, и они были голодны… – Ольтен блестящими от пережитого ужаса глазами посмотрел на Вайда. – Как вы живете с этим столько времени? Как вы смогли сохранить рассудок?!

– Человек привыкает ко всему, – философски заметил Вайд, покрепче затягивая импровизированный бинт.

– Люди, отбившие штурм неприятеля, будучи терзаемы подобным кошмаром, заслуживают уважения, – искренно произнес Ольтен. – Нас воспитывали с мыслью, что аквилонцы – народ, недостойный стоять даже близко с немедийцами, но я убедился, что это далеко не так…

Вайд невольно подивился прямодушию юноши, которым редко отличаются придворные особы, и спросил:

– Как же тебе тогда удалось спастись?

– Не знаю, – Ольтен тяжело вздохнул и покачал головой. – Мои оруженосцы и личная гвардия разбежались или погибли. А я отбивался от этих тварей, куда-то бежал, снова отбивался, и вокруг были хаос и смерть, – принц провел рукой по лицу. – Потом демон, похожий на бесшерстного волка, порвал мне ногу своими ужасными клыками. Я убил его, но бежать уже не мог. Я полз, пока хватало сил, затем потерял сознание. Один из солдат узнал меня и притащил в какой-то полуразрушенный дом, где он и еще несколько человек укрылись до наступления утра. Нам пришлось просидеть в этом доме еще сутки, прячась от тарантийских разъездов. В следующую ночь какой-то демон вновь напал на нас и убил моего спасителя. Наутро мы решили уходить отсюда, один из солдат вызвался провести нас через горы из Аквилонии в Немедию известной ему дорогой. С наступлением темноты мы, наученные горьким опытом, прятались в подвалы крестьянских домов, а днем шли, пытаясь по пути найти еду. Мои солдаты были совсем истощены, многие ранены – и я не удивился, когда услышал разговоры о том, что я являюсь обузой, и меня надо оставить… – принц горько усмехнулся. – После того, как мое честолюбие привело к бессмысленной бойне, в которой погибли мои соотечественники, это было бы справедливым возмездием для меня.

Вайд сочувственно кивнул, а про себя подумал, что с такой порядочностью юному принцу явно не суждено стать яркой звездой на политическом небосклоне Немедии.

Завершая перевязку, Вайд услышал, как по крыльцу простучали шаги, хлопнула дверь, и появившийся в доме Ларго громко окликнул:

– Чего ты там возишься, Вайд? Мы ждем тебя!

– Сейчас, я уже закончил, – невозмутимо сообщил Вайд, завязывая последний узел на повязке, выглядевшей слегка легкомысленно из-за бахромы, которую некогда было спороть со знамени. Увидев, чем занят его друг, Ларго недоуменно поднял брови.