Пожиратели плоти

Под руководством приезжего отряд продвигался споро, останавливаясь лишь для короткого дневного привала и ночевки. После дня пути заросшие травой холмы кончились, и они вступили в подножья гор. Окружающие отряд голые скалы, на которых кое-где росли искривленные ветром деревья, нагоняли не меньшее уныние, чем белая пустыня. Вскоре Вайд с удивлением заметил, что они движутся по дороге, когда-то умело вырубленной в камне, а теперь давно заброшенной и осыпающейся. Расспросив молодого змееногого, едущего справа от Вайда и отличающегося некоторой живостью лица, кордавец узнал, что следуют они в большое селение, расположенное за горами, где живут вожди, общающиеся лично с Великим Змеем. Поразмыслив, Вайд решил, что в его планы встреча с общительными вождями не входит, и бежать надо сейчас, пока они в дороге.

На второй день отряд поднялся почти до самого перевала, через который шла ведущая в город змееногих дорога. Горы оказались невысокими, покрытыми редкой чахлой растительностью. Похоже, кроме насекомых, ящериц и змей, в изобилии греющихся на теплых от солнца камнях, здесь никого не водилось. Вайду вообще начало казаться, что в этом мире живут лишь те животные, что являются, пусть и отдаленными, родственниками рептилий.

«Самый подходящий мир для старого любителя кобр и его умственноотсталых приверженцев,» – мрачно подумал Вайд, порядком остервеневший за последнее время и лишившийся всякого почтения даже к богам. Безуспешно пытающийся поймать хоть одну юркую ящерицу проголодавшийся Тао, словно поняв мысль своего друга, шумно вздохнул.

Вечером змееногие разбили лагерь в самом, с точки зрения Вайда, неподходящем месте – на голом, продуваемом всеми ветрами каменистом плато, где едва набралось дров для одного жалкого костерка. Пленников ненадолго выпустили из клетки размять ноги, после чего снова загнали в тесное пространство их дорожной темницы. В грязной порванной одежде и с обросшими загоревшими лицами товарищи Вайда меньше всего походили сейчас на королевский отряд. Принц Ольтен скромно притулился в углу клетки, намечающаяся бородка и спутанные русые волосы придавали ему вид святого отшельника, парочку каковых Вайду довелось видеть в Аргосе. Рядом Чепозус с многозначительным видом поедал припрятанный ранее кусок вяленого мяса, и, когда он наклонял голову, заходящее солнце проблескивало на его аккуратной круглой лысине. Эсканоба утратил всю свою офицерскую холеность и выглядел весьма жалко. Что же касается Конана, Ларго и Шеки, то они напоминали галерных каторжников, причем осужденных за особо тяжкие преступления.

Поужинав, Вайд попытался было вздремнуть, но пронизывающий ветер, добирающийся, казалось, до самых костей, быстро пригнал его обратно к костру. Змееногие сидели вокруг огня, и Вайд приметил необычное оживление, царившее среди них. Знакомый Вайду молодой змееногий, которого звали, кажется, Санкх, повернулся к кордавцу и начал что-то рассказывать ему, поминутно смеясь и глядя мимо собеседника странно блестящими расширенными глазами. Из малопонятных объяснений следовало, что сегодня у змееногих какой-то праздник, связанный с не то с багровой, не то с белой луной. Затем Санкх достал из кожаного мешочка, который бережно сжимал в руке, нечто, напоминающее кусок смолы, и протянул Вайду. Тот вежливо взял угощение и недоуменно повертел его в руках. Санкх засмеялся и, кинув в рот такой же кусок, начал с наслаждением жевать. Остальные делали то же самое.

Вайд осторожно понюхал странное лакомство. Запах показался ему знакомым – так пахли благовония, используемые некоторыми магами при определенных ритуалах для освобождения души от оков тела. Однажды Вайд попробовал последовать их примеру, надышавшись привезенным из Зембабве порошком, чьи составляющие хранились в строгом секрете тамошними черными колдунами. Полдня ничем не омраченный дух Вайда парил на недосягаемых высотах, запросто общаясь с призраками давно умерших героев и хлопая по плечу древних богов. Очнулся он к вечеру, сотрясаемый ознобом и с ужасной головной болью, вдобавок крепко связанный по рукам и ногам. Рядом сидели испуганная матушка Лусена и расстроенный Сигурд, уже смирившийся с мыслью, что его капитан внезапно впал в буйное помешательство и командовать «Непоседой» теперь придется ему. Коллекция фарфоровых кхитайских статуэток, столь любимая Вайдом и обошедшаяся ему в кругленькую сумму, была безжалостно разбита и, как подозревал Вайд, им же самим. С тех пор Вайд отказался от идеи использовать в магических опытах столь сильнодействующие вещества. В этом решении его укрепила встреча с некогда сильным колдуном из Куша, превратившимся в результате употребления подобных порошков в полубезумного калеку.