Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник)

Хозяин, разволновавшийся так, что с перепуга и от отчаяния молниеносно напился, приказал, еле ворочая непослушным языком, всем гостям вывернуть карманы или признаться. Короче, праздник был испорчен наглухо. Зато Коля, моргая честными глазами, вместе со всеми недоумевал по поводу ночной кражи и несколько раз выворачивал собственные карманы и тряс ими, идиотски при этом хихикая.

Поскольку репутация у него была кристальная, ведь он до этого ни разу не был замечен в крысятничестве, на него так никогда и никто не подумал. И не заподозрил его.

Спустя несколько дней он вернулся в этот дачный поселок. Пробирался от станции густыми посадками и огородами. В сумерках его невозможно было заметить ни со стороны дач, ни со стороны станции. Светя себе фонариком, он разыскал место, где закопал пакет с деньгами, достал их, отряхнул от земли и хвои и спокойненько вернулся на станцию.

И дома, запершись в своей комнате и разложив на кровати добычу – новенькие голубенькие тысячные рублевые купюры и красненькие пятитысячные, нежно-фиолетовые пятисотенные евро, испытал редкостное наслаждение. Он был богат. У него – в целом – оказалось около ста тысяч рублей! Целое состояние!

И на этот раз он их уже не тратил. Опасался, что мать что-нибудь заподозрит. Он по-прежнему горбатился в своей теплице, выращивая помидоры, откармливал поросят и лишь в выходные позволял себе расслабиться в большом городе.

Аркадий к тому времени уже перебрался в город, женился на девушке с квартирой (ему и тут повезло!) и устроился в престижную частную клинику специалистом по акупунктуре.

Николай же, открывший в себе талант с легкостью втираться в пьяные компании на свадьбах или других торжествах (он уже знал практически все рестораны и кафе в городе, специализировавшиеся на подобных мероприятиях), чистил карманы и борсетки подвыпивших гостей, зарабатывая этим на безбедную жизнь.

Юдин же, друг детства, нашел себе тоже непыльную работу – альфонса. Все женщины, у которых он жил, с удовольствием содержали его. Когда же ему хотелось экстрима, он, щекоча себе нервы, околачивался возле валютных обменников, обдуривая доверчивых граждан и находя в этом свое особое удовольствие. Поскольку ему хватило ума делиться с местными ментами, то и проблем в его маленьком «бизнесе» практически не возникало.

Сколько раз они с Юдиным пытались придумать что-нибудь вместе, чтобы «сорвать банк», как любил повторять он эту фразу, и заработать разом на всю дальнейшую жизнь, пока наконец не придумали…

– У тебя проблемы? – спросил Аркадий, отсчитывая деньги и протягивая их Николаю.

– С чего это ты взял?

– Не знаю. У тебя вид какой-то встревоженный. Вот ты приходишь ко мне, вроде как обращаешься за помощью, и никогда, никогда еще не рассказал, как и чем живешь, брат. Может, тебе другая какая-то помощь нужна, не только деньги? Ты мне только скажи, у меня есть хорошие связи.

– Нет, Аркаша, все в порядке.

Они стояли на крыльце клиники, как и всегда, где их никто не мог услышать, и разговаривали вполголоса.

Неужели Аркадий почувствовал что-то?

Николай вдруг представил себе реакцию брата на его признание: знаешь, брат, а ведь я убил ни в чем не повинную женщину, поэтессу… Сначала пытал, а потом – убил.

Аркадий выразил бы свое отношение к этому одним лишь убийственным взглядом. Пригвоздил бы Николая, уничтожил бы его своим презрением и, конечно же, непониманием. Одно дело – если бы Николай признался ему в том, что он случайно сбил пешехода и теперь скрывается, боится правосудия. Но совсем другое – когда он признается в том, что он бандит, ограбил перевозчика, убил женщину… Аркадий тотчас вычеркнет его из своей жизни. Он такой – правильный, принципиальный. Возможно, он и сейчас догадывается о чем-то, но не решается спросить. Ну и пусть! Возможно, когда-нибудь случится такое, что он окажется в зале суда, как единственный родственник Николая, и тогда сам узнает всю правду о брате, но пока что…

Ему не хотелось даже думать об этом, так сразу становилось тяжело, невыносимо.

Он взял деньги, молча кивнул, вроде поблагодарил брата, и быстро покинул тихий двор клиники. Он знал, чувствовал, что Аркадий все еще стоит на крыльце, возможно, надеется, что Николай обернется, помашет ему рукой или вовсе вернется, скажет, что надо бы встретиться, поговорить, выпить, наконец… Хотя Аркадий почти не пьет.

Купив в ближайшем киоске газету с городскими объявлениями, он нашел то, что ему нужно, и позвонил.

Он сидел в сквере, в прохладной тени вековых дубов, прижав телефонный аппарат к самому уху, и чувствовал, как по вискам его струится пот… Прямо перед ним раскинулась клумба с анютиными глазками. По аллеям сквера мамаши катили коляски с младенцами, маленькие дети бегали, оглашая все вокруг счастливым детским смехом…

– Алле? Я по объявлению. Вы – частный детектив? Хорошо. Где мы можем встретиться?