Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник)

– Скажите, Владимир Геннадьевич, зачем вы мне все это рассказываете? Думаете, это может иметь какое-то отношение к его убийству?

– Да. Мне кажется, что его убили здесь, в вашем тихом городе, исключительно из зависти… И Северцев пострадал ни за что. Просто он выпил вместе с ним отравленную водку.

– Вы подозреваете кого-то конкретно?

– К сожалению, нет. Слишком много таких людей, которым Вадим просто перешел дорогу… Затмил их.

Лиза вздохнула. Вот уж точно потерянное время. А она так надеялась, что услышит от близкого друга Мещерского что-нибудь полезное.

– А хотите, я почитаю вам отрывок из его поэмы?

21

Глафира и Денис встретились возле дома, где жил Владимир Северцев.

– Ключ у тебя? – спросил Денис.

– Да. Я клялась и божилась Мирошкину, что верну его не позже семи часов вечера. У нас мало времени.

– А сам-то он что говорит?

– Ты про экспертов, что ли? Пока что ничего. Квартира как квартира. Жена в то время, как убили Северцева, была на даче, она там открыто проживает со своим любовником. Она появилась на некоторое время в квартире, как раз когда там работали эксперты, выразила свое недовольство тем, что там полно народу, что они, мол, превратили квартиру в хлев. Сказала – надеется, что после осмотра квартиры из нее не пропадет ничего ценного, из чего Мирошкин сделал вывод: ничего ценного именно для жены в квартире точно нет. Во всяком случае, денег или драгоценностей там точно не обнаружили. Собственно говоря, она приехала отдать им ключи от сейфа, чтобы его не ломали. Но и в сейфе денег оказалось не так уж и много. Северцев хранил все деньги в банке. Ну, сняли отпечатки пальцев, результатов пока что нет, как ты понимаешь, еще рано.

– Ну, может, нам повезет, и мы обнаружим там что-нибудь интересное.

Они вошли в подъезд, поднялись, Глафира осторожно отлепила бумажную полоску с синей печатью. Открыли дверь и принялись осматривать квартиру.

– Представляю себе, насколько этой Северцевой было неприятно видеть, как по ее коврам ходят посторонние, что-то ищут, – сказала с чувством Глафира. – Смотри, даже окурки под ногами, на паркете, на коврах… Какая гадость!

– Вы, женщины, удивительные существа, – усмехнулся Денис. – Видите только мелочи. Ты вот мне только что рассказала, что Северцева проживает на даче с любовником. А тебе не приходило в голову, что это она убила своего мужа? Что она и любовника-то завела исключительно с целью позлить мужа?

– С чего бы это? Я так поняла, что их отношения уже исчерпали себя, и они жили каждый своей жизнью.

– Надо бы побеседовать с этой Северцевой.

– Сергей уже беседовал. Я с ним пообщалась.

– И что?

– Ничего. Она сказала почти теми же словами, что и ты сейчас, – жили отдельно, не трепали друг другу нервы…

– … но и не расходились почему-то!

– Может, просто привыкли друг к другу. Вполне возможно, что она по инерции стирала ему рубашки, готовила еду на неделю, прежде чем отправиться на дачу.

– Никогда не пойму я таких отношений, – возмутился Денис. – А что она говорила про Горохову?

– Да то же, что и все: что они с Северцевым были любовниками. А вот, собственно говоря, и доказательство!

С этими словами Глафира, осмотрев большой кабинет убитого поэта, остановилась возле аккуратно сложенных в углу упаковок, перетянутых бечевкой. Одна пачка была вскрыта, и видно было, что это книги. Глафира взяла одну – обложка книги дорогая, белый лен с позолотой, имя автора «Любовь Горохова» и название «Запах весеннего льда…» вытиснены, книга смотрится дорого, роскошно.

– Говорю же тебе – это ее новая книга, наверное.

– Странно… – Денис, взяв еще пару книг из пачки, удивился, что остальные книги как бы недоделанные, без обложек. – У него что, денег не хватило?

– Понятия не имею. Но, сам видишь, обложка знатная, дорогая.

– Думаю, мы зря сюда пришли. Ну что мы такого интересного можем найти в квартире, где он жил, по сути, один? Не думаю, что он приводил Любу сюда. Зачем, когда у нее есть своя квартира, где бы им никто не помешал.

– Не помешал – что делать-то? Ты же знаешь, они не были любовниками…

– Послушай, Глафира, мне не очень-то удобно об этом говорить, но экспертиза… Словом, Люба могла быть его любовницей, оставаясь при этом… девственницей, – Денис густо покраснел.

– Думаешь, он был… извращенцем?!

– Да ничего такого я не думаю… Может, пойдем отсюда?

Глафира поняла, что сильно смутила Дениса.

– А ты не хочешь меня спросить о Горевом?

– Это о поэте, на день рождения к которому отправились эти поэты и писатели после визита к Любе?

– Ну да.

– Спрашиваю.

– Никакого дня рождения у него в тот день не было. Он вообще родился зимой! И весь этот банкет для него организовал Северцев!

– Как это?!

– А вот так. Северцев приехал к нему, вроде бы был весьма взволнован. Сказал, что в Союзе писателей не все благополучно, он того и гляди разделится на два, а то и на три лагеря, и надо бы им всем, как он сказал, объединяться, поэтому он и решил собрать всех у Саши, вроде как на день рождения…

– Очень странная история! И что Горевой?