Пожить в тени баобабов

Пророчит что-то тихий шепот?
Иль, может быть, зовет меня,
к покою вечному клоня,
печальный ропот, темный шепот?…

– Слышать не могу Шопена, душу переворачивает, сердце рвет… – шепнула дама в парике соседке-брюнетке.

– Ну да, тебе бы сейчас пластинку с чардашем!

– Зачем ты так?… – дама в парике опять промакнула платочком идеально сухие глаза. – Ты же видишь, как мне нелегко…

– И не говорите… – к дамам осторожно протиснулся что-то расслышавший старичок в темных очках. – У вас, вижу, в Питере, без понятия со вкусом похоронить. Вот приезжайте в Одессу, мы вас похороним с понятием, пальчики оближете. Сам дядя Штукман сыграет для вас «Семь сорок», а если захотите, уберем венками каждый трамвай. Не вы одни, вся улица рыдать будет…

Старичок ошеломленно смолк.

Кто-то охнул.

– Что такое?

Дородная дама в парике и ее подруга, вскрикнув, враз отступили, чуть не сбив с ног зазевавшегося старичка.

Над бетонным подиумом, ожидающим очередной плановой жертвы, медленно, как из-под земли, выросли две фигуры.

Сперва головы, потом плечи, потом руки, прижатые к бокам.

Плечистый хмурый человек в кожаной куртке, а рядом, затравленно щерясь, хлипкий молодой человек с лиловым синяком под глазом.

– Спа-а-акойней, граждане! Техническая проверка!

Не теряя ни секунды, Валентин и Игорек спрыгнули на пол, освобождая площадку.

Игорек, все так же затравленно щерясь, махнул рукой опешившему бригадиру:

– Действуй, Федя!

У бригадира от изумления отпала челюсть.

– Ты чё, Игорек?… – забормотал он. – Это ж не по инструкции!.. Ты чё, мать твою?… Я ж к Николаю Петровичу побегу сейчас…

– У него и встретимся, – злобно буркнул Игорек, прорываясь сквозь толпу вслед за Валентином. – У него и поговорим.

Поднявшись наверх, они без стука вошли в приемную.

Вид Игорька ошеломил Верочку. Она явно еще ничего не слышала о его судьбе.

– Ты что, Игорек, разбился? – испугалась она. – Ты что, свой «Жигуль» разбил?

– И «Жигуль», – мрачно выдохнул Игорек.

– Видишь… Предупреждали тебя…

– Да иди ты! – оборвал блонду Игорек. Видно, к его грубости тут привыкли. – Сам у себя?

– В мэрию уехал.

– Надолго?

– Ты что, Игорек? Не знаешь? – Верочка с внезапным подозрением уставилась на Валентина, застывшего у дверей. Внимательно и с подозрением уставилась. – Он сегодня уплывает.

– Куда?

– Как куда? В Германию. Телеграмма пришла. Его в Киль вызвали, там что-то с Семой случилось. Ну, с Уткиным. Помнишь, такой толстяк?

– Помню, – ощерился Игорек. – На чем он уплывает?

– Кто?

– Ну, не Сема же!

– А-а-а… Николай Петрович… Он на пароме…

– На «Анне Карениной»?

– На ней.

– Ишь ты, – облизнул Игорек тонкие губы. – На «Анне Карениной»! Высший класс!

И обернулся к Валентину:

– Провожать поедем?

Валентин кивнул.

Верочка заметно успокоилась.

– Игорек, – попросила она. – Зачем провожать? Николай Петрович даже звонить ему запретил.

– Это он тебе запретил.

– А ты с ним договаривался?

– Конечно.

– Ну, если так… Слышь, Игорек… Ты передай ему телеграмму. Ее только что принесли.

– Давайте, я передам, – протянул руку Валентин.

– А вы что?… – не поняла Верочка и взглянула на Игорька. – Вы что? Вместе поедете?

– Вместе, – ощерясь, подтвердил Игорек.

– Тогда ладно. Только ты не гоняй машину, – сочувственно подсказала Верочка. – У тебя уже отнимали права. Помнишь?

– Помню, – несколько отошел Игорек. – Ты не волнуйся, Верочка. Ты же знаешь меня. Мы все путём!

Они вышли.

Верочка мгновенно схватилась за телефон:

– Мне Николая Петровича!.. Да, да, Шадрина… Именно его, лично… Да, это я, Верочка… Уехал? Как? Уже уехал?…

Набрала другой номер:

– Мне Николая Петровича!.. Да, да, его… Это говорит его секретарша… Уже уехал?…

Она смотрела в окно и видела прихрамывающего Игорька и хмурого Валентина, неторопливо покидающих двор крематория.

– Мне Николая Петровича… Да, да, это его секретарша… Его уже не будет?… Уже уехал?…

И когда земной шар, выгорев,
станет строже и спросит: кто же я?
Мы создадим «Слово о полку Игоревом»
или же что-нибудь на него похожее…

– Такси возьмем? – спросил Валентин.

– Я что? Нищий?

Игорек, прихрамывая и матерясь, что-то приборматывая про себя, подошел к серой «шестерке», припаркованной под каменным забором.

– Я на такси не езжу… Пижонство… Меня тошнит, когда небритое рыло спрашивает, куда мне… Куда хочу, туда и еду. Будет еще кто-то спрашивать!.. Мать их!..

– Понял.

– Раз понял, прыгай в телегу.

– Погоди, Игорек, – неуверенно попросил Валентин. – На этот паром… На эту «Каренину»… На нее попасть можно?…

– Зачем? – не понял Игорек. – Не надо нам этого. Мы шефа достанем прямо на морвокзале. Он и понять ничего не успеет. Есть там у меня одно хорошо пристрелянное местечко.

Валентин покачал головой:

– Мне бы надо по-другому его достать.

– Как?

– Да так… Для этого мне надо попасть на «Каренину»…

– Билет и загранпаспорт, – злобно ухмыльнулся Игорек. – Вот и все проблемы.