Пожить в тени баобабов

– Да чего… Икры возьми всякой. Водочки возьми, это само собой. Они после своего поганого шнапса на водочку бросаются, как лоси на водопой. Золотишко идет. И вообще, кончай придуриваться. Я тебя хорошо знаю. Ты что привезешь в Германию, то и сбудешь. Никогда не поверю, чтобы Коляка да не откусал что-нибудь! В жизнь не поверю.

И добавил сухо:

– По делу я.

– То-то я гляжу, ты в раздрае, – удивился, засуетился Коляка, замахал, как ветряк, руками. – Чего-то психуешь. Фонарь под глазом. Прихрамываешь. Подрался, что ли? Или машину разбил?

– Вроде того. И подрался и разбил. Ты только не придуривайся, Коляка. Будто у тебя никогда не бывало синяков.

И перешел на деловой тон, обрывая всякие воспоминания:

– Слышь, Коляка? Мне надо одного человечка прямо сегодня срочно забросить на борт.

– В Пулково, что ли?

– Не в Пулково! На паром. На «Анну Каренину».

– А шеф? – растерялся Коляка.

– А я потому и пришел к тебе, чтобы шеф ничего такого ни от кого не услышал. Сам понимаешь. К тебе пришел. К тебе лично, а не к шефу. Оплата по договоренности, обману нет. Сразу говори – сколько. Сколько скажешь, столько и получишь.

– Наличкой, – добавил он на всякий случай.

– Ну, ты чё, Игорек?… Ты чё?… – растерялся Коляка. Было видно, что жадность в нем борется с осторожностью. – »На борт!..» Вот придумал! Эту же не в Вологду съездить… В порту таможенники, погранцы. Там контроль на каждом шагу… Ты чё, Игорек? Дохлое дело!

– Не гони дурку! – зло ощерился Игорек. – Мало я тебя покрывал тайком от шефа? Забыл? Напомнить?

Как дулом пистолета, ткнул длинным пальцем в лоб враз побледневшему Коляке:

– Забыл?

– Ты чё? Ты чё, Игорек! Как я могу забыть? – еще сильней заюлил, задергался Коляка, испуганно всматриваясь в побежавшие по борту «мерса» неясные нежные отражения. – Ты же знаешь, я всей душой. Только ты это… Только ты это малость хватанул… Малость, значит, загнул, Игорек… Ну ты сам подумай? Как это так, без разрешения шефа?…

– А я тебя, козел, покрывал с разрешения шефа?

– Да нет, Игорек, ты пойми, я же всей душой, – юлил, дергался Коляка. – Только ведь шеф!.. Как без его разрешения?…

– А я спрашивал его разрешения, когда тебя покрывал? Я ведь видел, что помочь надо тебе, именно тебе, и, чтобы тебе помочь, разрешения ни у кого не спрашивал. Потому теперь и пришел к тебе. Должок за тобой, Коляка. А потому о человечке, которого надо закинуть на борт парома, шеф вообще ничего не должен знать. Ни сном, ни духом. Понятно?

– Да как такое сделать?!

– Как – это твои проблемы. А у меня просьба простая – срочно переправить на борт нужного человечка.

Коляка приуныл:

– Что хоть за человечек?

– Тебе паспорт показать? Трудовую? Справку из домоуправления? – снова ощерился Игорек. – Человечек как человечек. Две ноги, две руки. Нос, бля! Ты этого человечка, Коляка, и не увидишь. Ни к чему тебе это, а то потом замучают воспоминания…

– Такой страшный? – испугался Коляка.

– Страшней, чем ты думаешь, – ощерился Игорек. – Он в каком-то месте подсядет тихонечко в твой микроавтобус, а на борту парома так же тихонечко выйдет. «Мерс» ведь у Николая Петровича не досматривается?… Так что ничего тебе и не надо знать об этом человечке. А вот с долгами, – со скрытой угрозой добавил Игорек, – с долгами надо честно расплачиваться.

И сунул руку в карман:

– Сколько?

– А я знаю? – все еще колеблясь, затаился Коляка. Жадность, кажется, в нем побеждала.

И подобрался хищно:

– На сколько тянет тот человечек?

– Ты меня не понял, Коляка. Бабки выдаю я. Бабки ты получишь не с кого-то, а с меня.

– С тебя?

– Вот именно. И сейчас. И наличкой.

– А как же…

– Я уже сказал, не надо тебе никого видеть. Лучше всего, если ты вообще этого человечка никогда не увидишь. Для тебя самого лучше. Он незаметно сядет в «мерс», а потом незаметно выйдет на пароме. Ты никого не видел, ничего не слышал. А я тебе заплачу. Прямо сейчас. Наличкой.

– Сколько?

– Это другое дело. Называй цену.

– Откуда ж мне знать? – жадно заюлил Коляка. – Откуда ж мне знать, сколько за того человечка могут дать?

– Лет десять. Не меньше.

– Ты это кончай! – всерьез испугался Коляка. – Я без шуток. Прогадать боюсь. Посоветуй.

– Держи.

– Сколько тут?

– Четыре сотни.

– Всего-то?

– Марками.

– Да ты чё, Игорек? Ты чё? Четыре сотни! За такое-то дело? Сам говоришь, оно тюрьмой пахнет!

– Для тебя, Коляка, даже Летний сад должен пахнуть тюрьмой.

– Ты такого вслух не говори! Не надо никогда вслух говорить такое! – еще сильней испугался Коляка. – Ты чё такое говоришь? Я же о деле, я помочь хочу, о тебе забочусь и сам не хочу промахнуться, а ты… Не понимаешь, что ли? Мало четыре сотни. За такое дело – мало!

– Не ной. Будто шеф не зарядил тебя?

– Так то ж свое! То горбом отработанное. То к этому не имеет отношения. То свое!

– Отказываешься? – прищурился Игорек.