Пожнешь бурю

– Вы и без меня отчетливо представляете, что в вашей борьбе подобных Гольденбахов будет достаточно много. Хочу только, чтоб вы знали, сенатор: в трудную для вас минуту можете рассчитывать на адмирала Редфорда и его сторонников…

«Она пришла, эта минута, а я пока ничего не могу) сделать для вас, Президент», – подумал Редфорд, В дверях возник Лерой Сэксер.

– Добрая весть, сэр, – сказал он, – Президент

С ним есть связь? – быстро спросил Патрик Редфорд.

Пока нет. Но обнаружены его следы.

Вышлите туда наших людей, – сразу потускневшим голосом распорядился адмирал: сказывались бессонная ночь, постоянное напряжение и долгие годы службы в непредсказуемом океане.

И еще, – продолжал сообщение Сэксер. – Уничтожен Энтони Свейн.

Это хорошо, Лерой, – сказал председатель лиги. – Значит, их осталось пятеро.

– 

65

На всю жизнь запомнил Брюс Гамильтон забайкальскую рыбалку с русским космонавтом. Они прилетели сначала в Иркутск – надо же было глянуть на знаменитое озеро Байкал, – посетили Братск – это входило в познавательную программу, места, связанные с пребыванием в Восточной Сибири декабристов. О них Брюсу подробно рассказывал Виктор Митрофанов, который сносно объяснялся на английском и был по материнской линии потомком одного из рыцарей 14 декабря.

Потом подались в Читу. А из нее вертолет доставил их на север, в долину реки Бирюсинки, где Гамильтон, родившийся и выросший в штате Мэн, на севере восточного побережья Соединенных Штатов, увидел настоящую сибирскую тайгу, какая сохранилась еще в тамошних краях. Ну и, конечно, рыбалка была отменная… И долгие вечера у костра, неторопливые и задушевные беседы, без всякого протокола, по-свойски, о жизни и космосе, который должен объединить человечество, никак не желающее прийти к согласию на поверхности такой замечательной планеты, которую люди получили в подарок…

– От бога, – говорил, улыбаясь, Гамильтон, а Митрофанов пожимал плечами и неторопливо принимался растолковывать, что методологически и, если угодно, философски неверно считать колыбель человечества подарком кого-либо. Никакой подарок не сравнится по ценности с домом, который ты выстроил собственными Руками. Так и Землю необходимо рассматривать – общий дом народов. А о боге им лучше не говорить, по скольку существование его или отсутствие вовсе не мешает им мирно рыбачить здесь, на таежной речке. Не мешает и отправиться на Марс в совместной советско-американской экспедиции, о чем мечтали астронавты обеих стран.

В один из таких вечеров американский астронавт рассказывал русскому товарищу про то печальное морозное утро на мысе Канаверал 28 января 1986 года.

Тогда я пошутил еще с Джудит Резник. Сказал ей, что, когда она вернется, пусть летит отогреваться на пляж Копакабана, в Рио-де-Жанейро, как раз успеет к ежегодному карнавалу.

Столько было выдвинуто версий причины катастрофы, – заметил Виктор Митрофанов.

Причина одна, – резко ответил Брюс Гамильтон, – Торопились обойти вас, Вик. Любой ценой освоить Заземелье раньше русских! При такой концепции меры предосторожности отходят на второй план, на предупредительные сигналы инженеров администрация не обращает внимания. Начинается бег наперегонки с самими собой.

Словом, как говорят у нас, срабатывает принцип «давай-давай», – вздохнул Митрофанов.

А космос не любит торопливых людей, – сказал Брюс и пододвинул в костер обгоревшую головню. – Он жестоко мстит за небрежное к нему отношение.

Семь раз отмерь, – согласился Митрофанов.

«И космос требует почтительности к себе, и особенно атом, этот выпущенный из бутылки джинн, который может быть и добрым, и таким безудержно злым, – подумал космонавт. – Былая катастрофа на «Челленджере» и беда в Чернобыле – разве не грозные это предостережения всем нам?!»

Вот если бы каждый американец мог побывать на рыбалке с русским, – задумчиво проговорил Брюс Гамильтон. – Как мы сейчас…

Рыбы у нас хватит, – улыбнулся Митрофанов. – Приезжайте… А я бы с удовольствием поохотился на форель где-нибудь в штате Вайоминг.

Туда тебя не пустят, Вик. Там у нас ракетная операционная база. Но есть и другие места, не занятые «силосными ямами» с ракетами внутри. Пока не занятые.

Они оба невесело посмеялись.

Да, интересные, задушевные беседы вели Виктор Митрофанов и Брюс Гамильтон на беретах забайкальской речки, где не перевелись еще хариусы и таймени. А потом космонавт проводил американского гостя до Москвы, посадил на рейсовый самолет, идущий из Шереметьева в нью-йоркский аэропорт имени Кеннеди. С тех пор они не виделись, до самой этой вот встречи в космосе…

Русские на прицеле, сэр, – доложил Гамильтону майор Сид Томсон. Официально он считался специалистом по операциям на орбите, но к выходу в открытый космос не готовился: майор умел стрелять из лазерного оружия.

– Вижу, – отозвался с левого, командирского, кресла Брюс Гамильтон. Да, он прекрасно видел перед собой огромную раму русской орбитальной станции и казавшийся на ее фоне капелькой первый жилой блок, из которого сейчас вот так же смотрит на него Виктор Митрофанов.