Пожнешь бурю

А что я должен о них знать сверх того, что знаю? Там все тихо – с нашей точки зрения, разумеется. А вообще, русские, кажется, довольны: скоро не станет этого атомного дерьма. А вот ты, судя по физиономии, в некоем трауре. Жалеешь, что на бывшей твоей базе Мэсситер начинается опытный демонтаж пусковых установок? Не горюй: еще останется достаточно ракет, чтобы стереть ими друг друга с лица Земли.

В том-то и дело, Сэм! – вырвалось у Роя. – Я не имею права… Но ты должен знать: Перри отдал Hail – приказ!

Сэмюэль Питкин вздрогнул и быстро взглянул на часы.

– Когда? – отрывисто спросил он.

Рой в двух словах объяснил ситуацию, рассказал и про русские ракеты, которые, по словам министра обороны, направлены не для стыковки с новой орбитальной станцией, а в американские центры управления стратегическим оружием. И эта странная гибель двух разведчиков-сателлитов на орбите.

Осталось тридцать девять минут, Сэм… Сделай что-нибудь! Может быть, про русских знают в ЦРУ? Или в…? Свяжись… Ведь ты это можешь. Президента и Дика Уорднера, кажется, нет больше в живых…

Что ты мелешь! – воскликнул Питкин, приготовившийся уже подключиться к секретному каналу связи со службой национальной безопасности.

Так сказал Оскар Перри. Их вертолет сбит. Погоди!- в ужасе воскликнул Рой Монтгомери. – Ты и этого не знаешь?!

Майор Шапошников принял боевое дежурство и отправил в Рубежанск освободившиеся смены. «Сегодня для всех будет трудный день, – подумал Сергей, заполняя на командном пункте журнал текущей обстановки, куда заносились сведения о запланированных на время дежурства мероприятиях. – Скоро придет командир… Но здесь долго не задержится, отправится в позиционный район, на регламентную установку».

Об этом майор Шапошников тоже записал в журнал и спрятал его в сейф. Потом оглядел просторное и уютное помещение, в котором располагался командный пункт. Операторы сидели в удобных креслах, напоминавших гибрид самолетных сидений с креслами из парикмахерских. В поясе офицеры были прихвачены к сиденьям широкими ремнями – так полагалось по инструкции, на случай, если КП подвергается резкому и сильному толчку в результате близкого атомного взрыва.

Первым номером сейчас заступил старший лейтенант Иван Владыкин, а ему, так сказать, ассистировал молодой офицер, совсем еще «зеленый» лейтенант Федор Лаптев, который в прошлом году закончил военно-политическое училище, а потом сдал особый экзамен на право несения боевого дежурства. Лаптев и политработником был толковым, Шапошников особо Федора выпасал, имел на него виды. А пока Лаптев успешно осваивал сугубо ракетную службу, ведь в РВСН политработники наряду со строевыми офицерами несут самостоятельную боевую вахту. Вот и сам он, Шапошников, на вахте.

Операторы видели, что замполит собрался на поверхность, но виду не показали. Если что нужно – скажет…

Сергей еще раз огляделся, в который раз с удовлетворением отмечая удачную компоновку приборов и агрегатов жизнеобеспечения на КП этого ракетного комплекса. Когда он начинал службу, далеко не везде так заботились о том, в какой обстановке придется обитать операторам-ракетчикам все эти долгие часы боевого дежурства. А ведь часы складывались в сутки, недели, месяцы, годы службы. Как-то Шапошников подсчитал, сколько проводит в среднем офицер-ракетчик под землей за определенные ему законом сроки армейской службы. Получилось внушительно, и замполит не стал обнародовать расчеты в части. Зачем? Ребята и так знают, что жизнь у них вовсе не сахар. Но что делать… Кому-то надо брать на свои плечи эту тяжелейшую ответственность, подобной которой не было ни у кого в истории человечества.

«Поистине мы дошли до края, – подумал Сергей. – Ведь это надо же: от одного человека зависит судьба мира! Какую нравственную силу надо иметь, чтобы жить просто, как все люди, и в то же время осознавать это…»

В последние годы конструкторы ракетных комплексов стали широко привлекать к оборудованию командных пунктов дизайнеров. Разрабатывались образцы мебели, которая принимала форму человеческого тела, подстраивалась к тому, кто ею пользовался. Под контролем корифеев инженерной психологии и эргономики проектировались панели и пульты управления. Опытные специалисты заботились о том, чтоб у операторов не возникало сенсорное голодание, а попросту говоря, не приедался интерьер КП. Уходили в прошлое серые бетонные стены, которые еще успел застать кое-где Шапошников.

Теперь в помещениях для отдыха на командных пунктах было изобилие цветов. Они не только утоляли эстетическое чувство, ослабляли постоянное напряжение, в котором находились офицеры, но и очищали воздух. Сам воздух, его состав, не только идеально дозировался, по и сдабривался соответствующими запахами. Простым поворотом тумблера можно было перенестись то в тайгу, то в степь поры весеннего цветения, то на морской берег. Иллюзии перемещения в пространстве способствовали большие цветные витрины со сменяемыми слайдами разнообразных пейзажей.