Пожнешь бурю

Виталий Дмитриевич смотрел на Евразийский материк, размахнувшийся больше чем на все Восточное полушарие- Чукотка выползала за 180-й меридиан и лежала в западной долготе, – и думал о разнице во времени полета ракет, запущенных из точек с такими разными географическими координатами.

«Помешался я на этих взаимодействиях, – полушутливо-полусерьезно подумал о себе генерал. – Может быть, анахронизм уже все то, над чем сам ломаю голову и профессорам в академии мозги морочу?»

«Может, скоро ты вообще никому не будешь нужен, генерал-ракетчик, – подначил Михайлова внутренний голос. – Время такое… Ко всеобщему разоружению идем».

«Не пропаду, – возразил Виталий Дмитриевич. – Чай, больше четверти века честно служил Родине. Право на пенсию заработал…»

«И такой бугай будет «козла» во дворе забивать… Или малину на даче выращивать?..»

«Дачи у меня пет, – обиделся Михайлов. – Да и я ведь по натуре лесной человек… Вот выйду в отставку – тогда и поеду в Каменогорск, поступлю лесником на таежный кордон. Там, кстати, сейчас заповедник на реке Шамаре завели. Вот и буду охранять природу, зверье всякое от недобрых людей. Самое занятие для стратегического ракетчика».

– «Мария Степановна из Москвы за тобой не поедет», – не унимался голос.

«Пусть остается… Письма будем друг другу писать, в гости ездить… Впрочем, как это не поедет?! Да она всю жизнь за мной, как нитка за иголкой! Ишь ты – не поедет…»

Генерал Михайлов громко рассмеялся: надо же, так увлекся спором с самим собой…

«Не рано ли ты о лесной жизни размечтался? – насмешливо спросил себя Виталий Дмитриевич. – Не такто просто Западу преодолеть стереотипы старого мышления… За океаном уже в декабре восемьдесят седьмого, еще чернила на Договоре РСД-РМД не высохли, принялись вовсю шуметь о необходимости компенсации. Ульт раконсерваторы на все голоса завопили о новом Мюнхене, поражении, которое якобы потерпела администрация Белого дома. И вообще, антисоветизм, как систему негативных представлений о России и ее народах, никто не отменял, гигантский пропагандистский механизм внедрения в массовое сознание тех же американцев образа врага сохранился почти в том же виде».

Генерал Михайлов вздохнул. Он вспомнил, что при хваленой на все лады западной «гласности» широкие круги американской общественности так и не узнали, что ракеты «Першинг-2», размещенные на территории ФРГ, были нацелены на Москву. Правда, сообщение об этом проскользнуло в «Дифенс электроник», но кто читает этот технический журнал, предназначенный только для специалистов в области вооружения?

«Так-то вот, – сказал себе Виталий Дмитриевич, – с амплуа лесника-анахорета придется погодить, генерал…»

Он повернулся к полковнику Лопусову и хотел его о чем-то спросить, но низкий зуммер, зазвучавший в динамике, заставил генерала броситься к пульту управления.

– Слушаю! – хриплым голосом сказал Виталий Дмитриевич. – Генерал Михайлов!

Их вызывал на связь один из наземных пунктов управления.

«Батюшки! – мысленно ахнул полковник Лопусов. – Не напортачили мы чего с игрой?»

Да! Так точно! Есть! – отрывисто отвечал Михайлов и сразу сообщил по внутренней связи: – Второй – «Игрек»! Второй – «Игрек»! Как поняли?

Я – Второй, – отозвался полковник Гусев. – Вас понял. «Игрек»!

Не дожидаясь команды генерала, полковник Лопусов схватил микрофон.

Он хорошо знал, что такое «Игрек»…

– Всем постам! – крикнул Лопусов. – Боевая тревога! Боевая тревога!

Командир «Дельфина» получил боевой приказ, по которому он, полковник Гусев, должен был лечь на новый курс. Так предписывалось на случай возникновения чрезвычайного положения.

Оно наступило.

– Пароль? – спросили из-за бронированной двери через микрофон.

Майор Шапошников ответил, за дверью помедлили, потом раздался щелчок автоматического замка, и дверь стала отворяться, пропуская замполита в помещение караула.

Встретил его тезка поэта Григорьева, рядовой Гуков. Вытянулся, кинул руку к пилотке:

– Товарищ майор! Караульный поста номер…

Вольно, – сказал Шапошников. – А где сержант?

Завтрак готовит, – кивнул Аполлон в сторону бытовой комнаты, которая служила для караульных еще и кухней.

Оттуда уже появился Сергей Шиповский, принялся было докладывать, но Шапошников и ему махнул: отставить, дескать…

Как с продуктами? Строго по рациону? Или чего недодали? – спросил майор.

Полный порядок, – ответил старший наряда. – Всего хватает, даже остается после дежурства.

– А остатки куда? – спросил замполит, улыбаясь.

– Остатки доедаем, товарищ майор, – подхватив старую байку, ответил Шиповский.

Все трое рассмеялись.

– Как обстановка? – поинтересовался Сергей Николаевич, поднимаясь по металлическому трапу в сторожевую башенку, которая венчала караулку, придавая ей снаружи обличье небольшой часовни.

Сергей Шапошников покрутился наверху вместе с башней, оглядел подходы через прицел пулемета (внизу во все стороны света были еще и бойницы для стрельбы из автоматов), примерился, удобно ли вести огонь, проверил ориентиры, вздохнул. Пора уже побывать на стрельбище и дать там себе полную нагрузку: пострелять из пистолета, автомата, пулемета, да и гранаты давно не бросал.