Пожнешь бурю

– Пошли, Малькольм. – Девушка нетерпеливо дергала брата за рукав, сияя темно-синими глазами. – Его несколько недель не было!

– Иди, – со снисходительной улыбкой сказал Малькольм, счищая грязь с солидного брюха Драммонда. – Ты ведь мне никогда слова не даешь вставить. Я потом с ним поговорю.

Мереуин отвернулась, не бросив вопреки его ожиданиям ответной дерзости, и помчалась прочь, взмахнув развевающимися бархатными юбками, юркнула в арочный дверной проем, взлетела по истертым ступеням каменной лестницы и ворвалась в западное крыло замка. Зная, что найдет брата в кабинете, куда он всегда удалялся после долгого путешествия верхом, девушка сразу, без стука, впорхнула в дверь.

– Алекс! С приездом!

Он стоял к ней спиной, но тут же повернулся, приветствуя девушку улыбкой, и озабоченное лицо его смягчилось, как смягчалось всегда при виде сестры. Он был высок, так же строен, как брат, и прекрасно сложен. В свои тридцать лет он еще не был женат. С небрежно зачесанной назад гривой темных волос, в костюме из шотландки, со стаканом виски, зажатом в длинных пальцах, Александр выглядел настоящим вождем клака, с головы до ног.

На нем были панталоны до колен, а не килт.[9] Акт о разоружении 1746 года лишил гордых горцев права носить национальную одежду и играть на волынках, хотя было известно, что Александр время от времени делает и то, и другое, дерзко нарушая закон. Он освоил волынку еще мальчишкой и научил младших сестру и брата отплясывать стратспей и флинг[10] так, как показывал ему сам Аластер. Больше всего он любил долгие зимние вечера у камина в кабинете, где под балками потолка разносилось эхо любимых мотивов, и Мереуин с сияющим личиком грациозно исполняла перед ним народные танцы.

– Джон сказал мне, что вы уехали на прогулку, – проговорил Александр низким раскатистым голосом, одобрительно окидывая взглядом карих глаз стройную фигурку девушки в зеленом платье. – Мне следовало бы догадаться, что погода выманит тебя из дому.

Мереуин, смеясь, подлетела к нему, обхватила руками за шею, покрыла поцелуями колючие щеки.

– Ой, я так по тебе соскучилась, – бормотала она, зарываясь личиком в мягкую, пахнущую свежестью белую муслиновую рубашку и аккуратно завязанный широкий шейный платок.

– Где Малькольм? – спросил Александр, любовно обнимая ее.

– На конюшне. Он скоро явится. – Лукавые глаза ее глядели на брата снизу вверх. – Как там, в Глазго, все в порядке? Скажи мне, что мы – богатейшее на островах семейство!

Старший брат рассмеялся, но Мереуин впервые заметила на его суровом лице следы усталости.

– Ты утомился, – сказала она, толкнув его в большое кожаное кресло, стоявшее за письменным столом. – Принести чаю? Ты голоден?

Он покачал темноволосой головой и, сомкнув на тоненьком запястье пальцы, не позволил сестре выскочить из комнаты.

– Сядь, Мереуин. Мне надо тебе кое-что сказать. Вам обоим.

– Что?

– Подождем, пока Малькольм придет.

– С прядильнями ведь ничего не стряслось, нет? – обеспокоенно расспрашивала она, усаживаясь на ручку кресла и внимательно всматриваясь в лицо брата, хотя на нем и нельзя было прочесть его мысли.

– Нет, с прядильнями ничего, – мрачно ответил он, – по крайней мере, пока.

Синие глаза Мереуин выдавали ее смятение.

– Что-то по поводу Договора? Неужели там есть условия насчет торговли, о которых мы раньше не знали?

Александр успокаивающе улыбнулся:

– Тут не о чем беспокоиться, любовь моя. Я надеюсь на прибыльный год и спокойное плавание по морям.

– Так что же тогда? – нетерпеливо настаивала Мереуин, угрожающе поджимая губки. – Алекс, я знаю, это снова лорд Монтегю! Что он на сей раз выкинул?

Ей самой еще не довелось хоть одним глазком взглянуть на маркиза Монтегю, хотя оба ее брата частенько имели с ним дело. Лорд Монтегю никогда не ступал на землю Макэйлисов, по крайней мере, на ту, что лежала на южном берегу реки, и Александр ни разу не был в замке Монтегю с тех пор, как там поселился Вильерс. Все совместные дела мужчины вели через курьеров или решали при личных встречах где-нибудь в Глазго или в ближайшем городке Инверлохи.

В глазах Мереуин лорд Монтегю был чудовищем, а воображение девушки, разгоряченное отсутствием какой-либо информации о его внешности, рисовало омерзительнейшее создание, до такой степени ненавистное, что у нее не было другой мечты, кроме возможности уничтожить его.

Два года назад Александр из-за него лишился невесты. Лорд Монтегю соблазнил ее, пустив в ход весь свой шарм, которым, по слухам, обладал в полной мере, невзирая на возраст. Но рыжеволосая Джинни Синклер очень скоро ему наскучила, и он отказался от своей прихоти. Мереуин знала, что родители отослали опозоренную дочь в Эдинбург к старой тетке. Александр с удивительным благородством простил ей все, хоть Мереуин и подозревала, что в душе он сильно страдает.