Пожнешь бурю

Встав с кресла, Александр принялся угрюмо расхаживать по застилавшему пол кабинета превосходному ковру. С виду типичный горец, крепкий, земной, твердый в деле и мягкий в обращении, он был красив суровой мужской красотой. Мереуин нежно любила его, ибо брат занимал в ее сердце место Аластера, отца, которого она не знала.

– Так о каких же неприятностях ты говоришь? – снова спросила она, хмуря гладкий лоб.

– Подождем Малькольма, – напомнил Александр. – Не хочу повторяться.

Мереуин топнула маленькой ножкой.

– Ох уж эта твоя вечная таинственность! – протестующе воскликнула она. – Знаю, Алекс, у тебя плохие новости. В чем дело? Немец Георг теперь Вильерса герцогом сделал, что ли? Может, даже престолонаследником?

Александр невольно улыбнулся, обеспокоенное лицо чуть смягчилось при виде злых темно-синих глаз сестры.

– Хотелось бы мне, чтоб все было так просто.

– Ну, и в чем тогда дело? Что сказал тебе этот лицемерный мошенник?

– Собственно, я его так и не видел. По правде сказать, это удивительно. И поверенный его давно не заглядывал, и управляющий… Фактически какое-то время маркиз вообще никому не попадается на глаза. Единственный, с кем я встретился, это курьер, привезший из замка письменное сообщение.

– И что там сказано? – задохнувшись, спросила Мереуин, которую мрачная серьезность Александра уже заставила заподозрить нечто ужасное.

Александр бросил ей еще одну снисходительную улыбку:

– Я тебе говорю, подождем.

Мереуин помолчала минутку, потом задумчиво проговорила:

– На самом деле отсутствие Эдварда не так уж и удивительно. Ты мне сам говорил, что он иногда неделями не показывается на люди.

– Правда, – подтвердил Александр, – только его поверенный всегда на месте. На прядильнях я говорил почти с каждым, и все заявили, что не видали мистера Бэнкрофта как минимум две недели.

Мереуин, все еще державшая в руке арапник, беспокойно похлопывала им по ножке кресла.

– По-твоему, они замышляют заговор? – спросила она, наконец.

Александр открыл было рот, чтобы ответить, но ему помешала распахнувшаяся дверь кабинета.

– А, Малькольм, – тепло вымолвил он и двинулся навстречу брату.

Мереуин, хмурясь от нетерпения, ждала, пока они обменяются рукопожатиями, похлопают друг друга по спинам, а потом выпалила:

– Алекс, говорит, на прядильнях неприятности, Малькольм.

Карие глаза Малькольма сощурились, он плюхнулся в другое кресло, перед массивным дубовым столом и вытянул длинные ноги.

– Что такое?

Александр подошел к окну и устремил взор вдаль, не замечая величия окружающих гор и изумрудной красы торфяников, залитых солнцем.

– Я только что перед твоим приходом рассказывал Мереуин о странном исчезновении лорда Монтегю. Он словно сквозь землю провалился.

На лице Малькольма появилось озадаченное выражение.

– Не понимаю, о чем ты толкуешь, Алекс. Тебе не хуже моего известно, что он довольно часто устраивает себе подобные каникулы.

Александр удобно устроился на подоконнике, глубоко сунув руки в карманы камзола.

– Да, в этом нет ничего для него необычного, и его поверенный всегда знает, куда он отправился, но сам Бэнкрофт уже две с лишним недели не показывал носа в Глазго.

Малькольм провел рукой по взъерошенным волосам и заметил с не совсем искренней улыбкой:

– Несомненно, оба заперлись в замке и строят козни на нашу погибель.

– Я бы не удивился, – сказал Александр, поразив обоих слушателей своей мрачностью. – Утром в день возвращения я получил от курьера Монтегю запечатанное послание и, прочтя его, заторопился домой.

– И что там сказано? – спросил Малькольм, а Мереуин подалась вперед в своем кресле, вцепившись тоненькими, пальчиками в кожаные подлокотники.

– Там сказано просто и прямо, – резко объявил Александр, – что лорд Монтегю аннулирует наши права на реку.

В кабинете воцарилось потрясенное молчание.

– Не могу поверить! – выдавил наконец Малькольм.

– А каким образом он запретит нам ими пользоваться? – озадаченно поинтересовалась Мереуин.

– Шериф может арестовывать и конфисковывать любое наше судно с шерстью, идущее вниз по Лифу, – угрюмо проинформировал ее Александр, глядя карими глазами куда-то вдаль, за окно. – Не сомневаюсь, следить за ними будут прекрасно.

– Как же нам перевозить шерсть? – допытывалась Мереуин. – По суше получится в три раза дольше и гораздо дороже!

– Вот именно. – Александр оторвался от окна и печально посмотрел на сестру. – В конце концов, он загнал нас туда, куда хотел.

– Но почему? – вымолвила Мереуин, и ее юное личико выразило тревогу. – Чего ему от нас нужно?

– Весь этот год он пытался поднять рыночную цену на нашу шерсть, – пояснил Александр. – Я воспротивился, и он, полагаю, воспользовался правом на судоходство как средством сделать меня посговорчивее.

– Шантаж! – вскричала девушка, сверкнув темно-синими глазами. – Ох, Алекс, не может он так поступить! Нас это просто погубит!

– Вполне возможно, – согласился он.

– Так что же нам делать? – спросил Малькольм, спокойно глядя на брата. – Согласиться поднять цену?