Позитивные изменения. Том 2, №4 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 4 (2022)

За что бы я ни брался, даже уже когда совсем пропащее дело, я точно знаю, что получится. Не так — так вот так раскорячимся. Полетим не напрямую, но мы все равно долетим, куда надо.

Получается, вы сторонник позитивного мышления?

Наверное. Это все идет не от того, что я книжек начитался, это мое внутреннее ощущение. Так всегда было. Я знаю, что всегда все получится.

Когда приходится рассказывать о результатах вашей деятельности, в каких «измерениях» или «величинах» вы это делаете? Есть ли у вас специальная система оценки результатов, воздействия проекта?

Например, у нас есть анкеты удовлетворенности клиентов, получивших наши коляски, и анкеты для людей, которые были у нас на реабилитации. Они в конце курса пишут, что понравилось, оставляют свои пожелания и т. д. Это все важно. Потом мы на консилиуме это все читаем. Но живое общение с людьми лучше. Так, мы часто в конце реабилитационного курса стали делать посиделки у костра. Мы жарим шашлыки, едим плов и в такой неформальной обстановке общаемся с ребятами. И это гораздо круче. Люди расслабляются и рассказывают тебе: «Слушайте, у меня главный эффект даже не то, что у меня колено начало гнуться, или я из коляски встал и начал ходить с ходунками, а что ко мне начали приезжать дети, которые меня за последние три года стали ненавидеть. Они за два месяца от меня отдохнули и стали приезжать, сказали, что со мной хочется общаться, потому что я стал позитивным и интересным». Такие вещи в анкете редко прочитаешь.

Мне всегда было важно выступать на публике. Я давно в бизнесе, поэтому у меня идей больше, чем возможностей их воплощения. Я с удовольствием делюсь идеями, чтобы кто-то их реализовал.

Какой проект сейчас у вас в работе?

Мы никак садово-парковый комплекс не доделаем на 5 га, который находится позади фабрики. Чтобы человек приехал и мог погулять и посидеть под соснами, а не только на реабилитации быть.

Отдельно тренировочная площадка, где мы моделируем все препятствия, которые человек в городе может встретить: брусчатка старая немецкая, которой 1 000 лет, обычная брусчатка, рельсы, желобок от водосточной трубы среди тротуарной плитки, пандус обычный, пандус крутой, ступеньки разные. Мы натаскивать народ будем на преодоление препятствий. Там же будут теплицы, чтобы можно было пойти какую-то зелень выращивать.

У вас есть и бизнес, и общественная организация «Ковчег».

Как соотносится их деятельность?

Мы деятельность этих организаций особо не разделяем, потому что «ковчеговцы», в большинстве своем, работают в «Обсервере». Как правило, сотрудники «Обсервера» заняты во всех проектах «Ковчега». Например, надо поехать, измерить бордюры, где-то принять здание у города после ремонта или принять какое-то вновь вводимое жилье, я также беру ребят, отправляю.

А вы кем больше себя ощущаете: социальным предпринимателям или общественным деятелем?

Наверное, все-таки больше социальным предпринимателем. Мы же в «Ковчеге» тоже зарабатываем. То есть мы такая организация, у которой два своих автобуса, полностью приспособленных под коляску. Это нам звонит министерство соцполитики и говорит: «Мы День инвалидов проводим, вы не могли бы нам помочь?». Не мы им звоним, а они нам.

Кто такой, по-вашему, социальный предприниматель?

Все очень просто. Причем у меня это понимание было еще до того, как это понятие ввел в России фонд «Наше будущее». Первое — это человек, который решает социальную проблему. И второе — он должен зарабатывать какую-то минимальную прибыль, чтобы не пойти ко дну.

Эта история, которую развивает фонд «Наше будущее», мне кажется, очень важная, потому что они учат зарабатывать деньги. Ты деньги взял — ты должен их вернуть. Да, без процентов, но ты должен их вернуть. И это очень правильная история, потому что ты в нормальных бизнес-условиях находишься, чуть более смягченных, чем для остальных людей, но, тем не менее, это не подарок, это заемные деньги.

Позитивный контент, успешные кейсы, длинные деньги, беспроцентный заем или 1 % годовых, — все, что нужно для развития проектов социальных предпринимателей в России.