Позиционные игры

– Ты пойми, Михайла, должен боярин сына своего увидеть. Не захочет ему показываться – хоть издали посмотрит. Он его в неизвестность отправил и, что тут с ним, только со слов Медведя знает. И поверил ему только потому, что иного выхода не было. А увидит его с нами – успокоится, это лучше любых слов и обещаний подействует. И говорить потом иначе станет, с доверием.

В общем, в дорогу выдвинулись весьма представительной делегацией. До болота ехали на санях, чтобы Макару меньше ногу трудить, там встретили десяток Егора, а на той стороне «посольство» уже ждали обещанные сани и пятеро «лешаков».

Шли по землям Журавля не таясь, хотя Мишка отметил, что проводники выбрали дорогу так, чтобы крупные селища остались в стороне. На ночевку пришлось останавливаться дважды, оба раза в небольших весях изб по пять. Там их уже ждали – гостевые избы были протоплены, еда для гостей и овес лошадям приготовлены заранее. Но сами селяне держались от пришельцев в стороне, в разговоры не вступали, на вопросы отвечали односложно, сами не любопытствовали, но и враждебности не выказывали. Приказов десятника Кикиморника слушались беспрекословно. Видимо, репутация у лешаков была соответствующая.

На третий день ближе к обеду Тимофей показал Мишке рукой на видневшийся впереди за деревьями высокий тын.

– Лешачья слобода! – сообщил он и расплылся в радостной улыбке. – Дома… А за ней уже и Мастеровая через мост будет. Только ее отсюда совсем не видно за деревьями. А за Слободой дорога в крепость – туда иначе никак не попадешь.

Он повернулся к Славко, ни на шаг не отходившему от него во время пути:

– Вы домой забежите?

– Нет там никого, – вздохнул Медвежонок. – И избы, небось, не топлены, даже дыма не видно. Отец, наверное, сам в Мастеровой сейчас. Встретить нас должен.

– Должен, – согласился подъехавший Егор. – Мы так уговаривались. Только не видно его что-то…

Мишка уловил в голосе десятника тревожные ноты и сразу подобрался.

«Что-то пошло не так – Егор не зря насторожен. Вон и орлы его потихоньку позиции занимают. Роська молодец – отроки все наготове. Лешаки тоже что-то напряглись – или мне кажется? А это ещё кто? Блин, терпеть не могу сюрпризы! Независимо от красоты обертки, внутри чаше всего запашистая субстанция. И не факт, что шоколад».

Впереди показался лыжник в уже примелькавшемся белом маскхалате. Не возник по «медвежьей» привычке из леса, а открыто гнал по дороге им навстречу. Подлетел, лихо притормозил прямо перед передними санями.

Ратников не ошибся в своих предположениях, хотя «лешаков» он заподозрил напрасно: они тоже оказались в роли открывателей «шкатулки с сюрпризом»…

– Командир передать велел! – выпалил с ходу посланец Медведя, безбородый парень. Вытянулся перед Кикиморником, только что не козырнул, и оттарабанил:

– Мирон со своими сыновьями и ближниками в ночь собрались и ещё по темну ушли неведомо куда. Все с оружием. Почти два десятка. Все, кто есть. Наши за ними по следу. Медведь мне велел вас ждать и… – он покосился в сторону Мишки, – велел бояричу Лисовину кланяться и просить о помощи. Боярин Данила так распорядился.

– Медведь до последнего не хотел нашей помощью одалживаться, да тут жизнь боярина на кону, – Егор пояснил Мишке ситуацию, переговорив коротко со старшим лешаком. – И Данила ему приказал дурака не валять: людей у них мало, один десяток куда-то отослан, а половина оставшегося нас встречала. У Медведя при себе только семеро бойцов против двух десятков Мироновых. Спешить надо. Я так думаю – не так там что-то у них пошло, как раньше мыслили: в нашем деле всего наперед не угадаешь. Главное сейчас – боярину их живому до дому добраться да с братом встретиться. С двумя сразу потом и поговоришь.

После короткого совета с лешаками приняли решение разделиться: Макар на лыжах не годен, так что его и Тимофея с «медвежатами» отправили в Слободу, благо, она и впрямь оказалась совсем рядом. Мастера кого ни попадя к себе не пускают, но Тимка и Медвежата им свои, а Макар как-никак родич Медведя. Примут. К ним для усиления приставили Вощаника – того самого новика, который встретил их на дороге, а Мишка для собственного спокойствия добавил отроков Киприана с Гавриилом.

Тимка выслушал приказ идти в Слободу, как будто его наказывали, хотя понимал, что нельзя оставлять Макара одного, да и привычку выполнять приказы старшего за время пребывания в крепости усвоил. К тому же Кикиморник, поглядев на понурившихся «медвежат», тоже не слишком обрадовавшихся приказу отсидеться в Слободе, добавил аргументов от себя: