Познакомьтесь с собой. Как гены, микробы и нейроны делают нас теми, кто мы есть

Вне зависимости от того, являются страхи врожденными или обретенными, генетические вариации могут частично объяснить, почему некоторые люди пугаются, а некоторые – расслабляются. В главе 5 мы обсуждали вариант гена FAAH, который обеспечивает большее количество анандамида – вещества, уменьшающего беспокойство. У кого анандамида больше, те справляются со страхами быстрее, чем это делают другие. Со страхом также связаны мутации в рецепторах для тормозного нейромедиатора ГАМК (с которым мы познакомились в главе 4). Поврежденные рецепторы ГАМК мешают поступлению этого успокаивающего тормозного нейромедиатора к мозгу, и это, вероятно, объясняет, почему некоторые более пугливы и тревожны. Мыши с нехваткой рецепторов ГАМК трусливее обычных. Мутации в рецепторах ГАМК можно также обнаружить у людей, страдающих паническими атаками – внезапными сильными приступами тревоги.

Почему демоны ваших дедушек и бабушек могут охотиться на вас

Не страдаете ли вы странными необъяснимыми страхами? У каждого десятого американца есть какая-то фобия, и этот страх может оказаться таким интенсивным, что проявляется даже при отсутствии опасности. Например, люди с акрофобией боятся высоты, даже находясь в безопасном высотном здании. Персонаж ситкома «Замедленное развитие» Тобиас Фюнке никогда не оголяется и даже душ принимает в трусах: он страдает от гимнофобии, которая действительно существует. Среди других фобий – арахибутирофобия (боязнь прилипания арахисового масла к небу), консекоталеофобия (боязнь палочек для еды), аулофобия (боязнь звуков флейты) и криптонит моей жены – сколопендрофобия (боязнь многоножек).

По данным Национальных институтов здравоохранения, более 19 миллионов жителей США ощущают снижение качества жизни из-за различных иррациональных страхов и беспокойств. Откуда берутся эти странные фобии? Возможно, из вашего собственного опыта. В детстве я едва не подавился, засунув в рот слишком много тарталеток с арахисовой пастой. Не уверен, что могу считаться полноценным арахибутирофобом, однако я по сей день крайне осторожно ем продукты с арахисовым маслом. Те страхи и фобии, которые нельзя объяснить личным опытом, могут корениться в генеалогическом древе. В романе «Книга кладбища» Нил Гейман писал: «Страх – заразная штука. Он передается другим». Как оказалось, не просто заразная: страх может передаваться последующим поколениям, как было показано в следующем эксперименте.

Ацетофенон – это химическое соединение, которое естественным образом содержится во многих продуктах питания, включая абрикосы, яблоки и бананы; в чистом виде оно пахнет черемухой. Мышам нравится запах ацетофенона, однако их можно научить и бояться его. Это сделали в 2013 году нейробиологи Керри Ресслер и Брайан Диас из Университета Эмори с помощью легких электрических разрядов. Они выпускали пары ацетофенона в клетку, а потом через пол били мышей слабым током. Спустя три дня даже легкий аромат ацетофенона заставлял мышей ежиться от страха, хотя током их уже не били. Другими словами, Ресслер и Диас внушили подопытным мышам искусственный страх перед черемухой.

Затем ученые взяли самцов с черемухофобией и скрестили их с обычными самками, которых не приучали бояться этого запаха. Неожиданно оказалось, что потомство родилось со значительно повышенной чувствительностью к черемуховому запаху: животные тревожились, как только улавливали его. Это удивительно, ведь этих мышей никто не учил связывать запах с электрическим разрядом. Они просто такими родились, словно отец прошептал им предупреждение еще в утробе матери: «Парень, удирай, почуяв запах черемухи, а то эти чокнутые типы в халатах могут ударить тебя током».

Передача ребенку приобретенного страха уже выглядит довольно дико. Но еще больший шок был, когда внуки черемухофобных мышей продолжали демонстрировать усиленную реакцию страха на запах черемухи, хотя даже их родителей никто не бил током. Этот удивительный переход признаков через несколько поколений, не связанный с изменением последовательности генов, называется эпигенетическим наследованием между поколе– ниями.

Почему это так удивительно? Потому что дети обычно не наследуют то, чему учили их родителей. Например, меня учили убирать за собой крошки после еды, но, уверяю вас, мои дети не унаследовали такое поведение. По неким соображениям я изучал в колледже дифференциальное исчисление, однако моих детей все равно пришлось учить базовым правилам арифметики. А какие родители не хотели бы, чтобы их ребенок родился уже приученным к горшку? Так почему же мышь, обученная бояться запаха черемухи, передала такое поведение своим потомкам?