Познание французского языка

Я невольно шаг назад и руку прижала к своей груди и тут я…

— Как это я? Что ты такое говоришь? Да я ему никаких денег! И потом, откуда у меня… Может, он у вас ворует? Надо бы вам все проверить…

Проверили, но все чисто. Никаких недостач и все то, где он принимал участие, все то тоже было чисто… Никаких претензий — так сказала Васька.

Я снова к нему. Мишка опять молчит, а по глазам его я — то все вижу… Я его взгляд слету понимаю…Но почему же он продолжает все, как прежде? А эта дура, с кем он путается, она стала такая наглая! И еще смеется! У, гадина, подожди, вот я доберусь до тебя…

Опять я у Васьки.

На этот раз она сидит полураздетая и довольно пьяная, по крайней мере, не настолько, чтобы мне не отвечать. Такое уже было с ней и не раз. Нет, пьянки, это ее слабость… Вот и сейчас я к ней прискакала и вниз к ней, в ее логово, как она говорила.

— Ты знаешь, у него снова деньги появились!

— А что, это для тебя новость?

— Ну как же! Он же мне обещал, говорил…

— Так, погоди тарахтеть, Котенок! Так он уже заговорил или… Ты же говорила, что он молчит и не признается насчет денег! Ты меня совсем запутала! Так он молчит или говорит?

— Да, ты права…Он все время молчит. Вот это меня больше всего тревожит! Ну, почему он молчит? — спрашиваю и вижу по ее взгляду, что она что-то знает…

Она как-то приободрилась и теперь уже, с усмешкой, меня пристально рассматривает.

— Ты, наверное, очень хочешь узнать, откуда у него появляются деньги! Так?

— Ну, что ты спрашиваешь, Василиса… — и не удержалась, понимая, что она знает и потому, добавила, — Василиса Прекрасная…

— Правда?

— Что, правда?

— Ну, насчет Василисы? Ты действительно так считаешь или тебе так надо было сказать, чтобы все у меня выведать? Ты, в самом деле, так обо мне думаешь?

— О, черт! Я ведь совсем забыла, что мне надо….— тут же засобиралась и начинаю отрабатывать назад, словно ледокол, который, не рассчитав свои силы, сходу врезался в толстые и непроходимые льды…Только мои льды сейчас совсем ведь другие и они…Нет, эти горячие складки ее тела и все, что есть у нее, все это для меня — айсберги. Нет, Антарктида! И я никогда не ступлю на ее территорию! Никогда! Смотрю на нее и сама себе такое произношу…

— Вот, что! Я по тебе вижу, что ты так и будешь вокруг, да около меня крутиться… Потому я решила…Нет! Не бойся Котенок! Ничего я тебе плохого не сделаю — это раз, а, во — вторых, я действительно знаю, откуда у твоего Мишки бабки и кто ему их дает. Ты хочешь об этом узнать?

— Да… — тихо шепчу, прекрасно понимая цену, которую она сейчас мне назначит за эту тайну…Секунды борюсь с собой, но мне надо… Да, надо и во чтобы то ни стало! Чтобы он не попал в такую же не справедливую историю, как и ее брат, Мамай! Я, почему-то все время об этой истории только и думала. Ведь Мишка он такой напористый и в то же время — доверчивый и он такой… Нет, он точно, может сесть в тюрьму и мне его надо спасти любой ценой! Любой!

Все это мгновенно проносится у меня в голове, и я ей, так же тихо, опустив голову:

— Да, я согласна… Назови свою цену…

С замиранием сердца вижу, как она слегка отклоняясь, расставляя в стороны, свои полные ноги и ладошкой легонько похлопывает по своей отведенной в сторону ноге, по своим коленям…Мол, иди сюда и садись…

Секундами внутри меня происходит титаническая борьба, и я… Я смиряюсь…

Медленно подхожу, ее рука ухватывает мою и слегка притягивает. Секундами, я сопротивляюсь, не поддаюсь, упираюсь…

— Сядь… О том, что скажу тебе, лучше выслушать сидя…

— Но я… — пытаюсь освободиться, слегка выкручивая руку, и уже решаю…

— Нет, только вот после того, как ты сядешь…Ты хочешь…

— Да! — тут же ей, имея в виду, что я хочу знать о нем, и тут же ловлю себя на том, чему научилась у нее, этой двусмысленности во всем, в действиях, поведении, в словах…Я что же, я ей уже да, говорю?

И не успеваю сообразить всех последствий своего опрометчивого и легкомысленно высказанного согласия, как она легко и ловко, разворачивая меня к себе спиной и слегка руками — раз! Все! Я оказываюсь тут же сидящей, у нее на ноге! Замерла и сжалась вся… Ой, мама!

— Расслабься и слушай свою… — Мамочки, думаю, вот она сейчас как скажет, и она добавляет так, словно меня убивает…И внезапно в самое ухо тихо и вопросительно, но мне показалось, что так громко шепнула с выдохом…

— Любимую?

Я молчу, оглушена всем. Ее вопросом и тем, что сижу у нее на ноге. Тем, что она уже своими теплыми руками прижала меня к своему горячему и рыхлому мягкому телу, и что мне, в самое ушко, да так, что я обескуражена и обнажена, от этой мысли, от ее напора и того, что она так сексуально мне в самое ушко шептала…

Молчанье затягивается. Я ощутила, ее недовольство потому, как ее руки сжали мои предплечьи, поняла, что ей мое молчанье не нравится, особенно сейчас, когда я, можно сказать, вся в ее руках…

— Любимую? — спрашивает, повторяет громко и требовательно еще раз.

Но я обездвижена и я молчу! Тогда я чувствую ее требовательные толчки из стороны в сторону в мое тело…

— Так любимую или…