Познание мира. Механизмы и пределы

Возьмем, к примеру, речевое общение человека с собакой. Казалось бы, у обоих имеется необходимый набор средств такого общения: орган слуха, для восприятия звука, и гортань с языком, для издания звука. То есть с внешней, так сказать технической стороны, нет препятствия для речевого общения. Более того, существует примитивное речевое общение между человеком и собакой, когда она откликается на свое имя или когда сторожевая собака выполняет целый ряд речевых команд («сесть», «лечь» и т. п.). Но это однонаправленный «речевой» контакт: человек голосом управляет поведением собаки, но не собака человеком (исключая ее злобный оскал). Причем обучение собаки очень ограниченному числу команд (фактически слов) занимает много времени. Отсюда естественно предположить, что в мозге собаки есть лишь рудиментарные модели интеллектуального восприятия человеческой речи, которые использует человек при дрессировке собаки (или других животных). Но с этой точки зрения, с человеком дело обстоит еще хуже – в мозге человека нет даже рудиментов восприятия собачьего лая, как языка общения! Чтобы в этом убедиться, достаточно понаблюдать, как на «собачьей площадке» собаки тратят титанические усилия, чтобы лаем донести свои мысли до сознания хозяина. И, судя по всему, безуспешно. Исходя из сказанного, отсутствие взаимного речевого общению человека и животных может быть обусловлено позицией, занятой человеком, который пытается научить животных своему языку, а не изучить их язык.

Вероятно, это вынужденная для человечества ситуация, так как ему пока недоступны познавательные модели животных. Но можно предположить, что в будущем, как только эти модели будут изучены, процесс общения человека и животных будет направлен на модификацию речи человека таким образом, чтобы она стала доступной животным. А не наоборот, как сейчас, когда мы заставляем животных справляться с непосильной для них задачей – понять человеческую речь.

Общение с животными с помощью зрительных образов намного проще, чем речевое. Например, замахивание палкой, как опасное движение человека, любая, самая беспородная собака усваивает, практически мгновенно. И более того, правильно его оценивает в любой ситуации, даже со стороны совершенно незнакомого человека и при произвольном замахе палкой. То есть язык зрительных образов очень близок, например, у собаки и человека, как и многих других животных. Следовательно, зрительные познавательные модели могли бы использоваться для общения с животными уже сейчас, тем более, что для этого человечеством уже разработан довольно совершенная техника – кино. Первый фильм сделанный специально, например, для собаки, который она будет смотреть с интересом и даже просить повторить, будет свидетельствовать о том, что на пути освоения собачьего языка человечество, наконец, сделало существенный шаг вперед. Созданием собачьего алфавита, словаря и грамматики, и, наконец, изданием книг на собачьем языке для собак, вероятно, завершится процесс освоения человеком собачьего языка. Причем, по такому пути, можно полагать, пойдет освоение человечеством любых других языков животных.

Изучение языков животных, не бесполезное занятие. Очевидно, что язык общения усложняется в животном мире, с усложнением строения нервной системы животного. Открытие механизмов усложнения языка общения в животном мире позволит понять природу языка общения человека (праязыка общения), что важно для создания машин, понимающих любую речь, в том числе и животных. На этом пути могут быть реализованы устройства автоматического прямого и обратного перевода речи, в режиме реального времени, с любого на любой язык на Земле, не исключая язык животных.

Можно даже указать, исходя из общих принципов построения любой биологической науки, как будет развиваться наука о языках животных («анимальная лингвистика», от слова «animal» – животное). Прежде всего, нужно будет диагностировать активные познавательные модели изучаемого животного, отличающиеся от безусловных рефлексов, которые составляют познавательный потенциал животного. Далее необходимо будет исследовать предельные познавательные возможности животного, изучая его способность формировать новые познавательные модели (делать личные открытия и «культурно» развиваться). И, наконец, изучить возможности животного к информационному взаимодействию внутри своего вида, то есть способности активизировать банк информации у своих соплеменников. Поскольку у животных познавательная деятельность развита существенно ниже, чем у человека, то раскрытие ее механизмов может оказаться важным шагом в понимании основ познавательных процессов и у человека.