Познание России: цивилизационный анализ

Непонятно и как жить. Нормативно-ценностные ориентиры, адекватные должному, не работают. Они утратили актуальность, но не покинули сознание человека, воспитанного в традиционном мире. Эти ценностные установки профанируют и обессмысливают отрицающую должное, буржуазную активность, осмысливают ее как безнравственную и грабительскую. И тут мы касаемся исключительно важной темы.

Как известно, движение декабристов завершается двумя кровавыми эпизодами. Так называемый Южный бунт или восстание Черниговского пехотного полка (29 декабря 1825— 3 января 1826 гг.), организованный Южным обществом, разворачивался несколько дней на пространствах Украины. Восстание характеризовалось массовыми эксцессами, решительно расходящимися со штампами революционноромантического характера. Солдаты восставшего полка грабили местное население и насиловали женщин, разносили трактиры и питейные дома. Как указывают специалисты, повальное пьянство — бич южного восстания108. Надо сказать, что такое поведение солдат стало полной неожиданностью для офицеров-декабристов. Одно из самых глубоких объяснений данного феномена состоит в следующем: в сознании солдат той патриархальной эпохи существовало две модели поведения вооруженного человека. Либо он — солдат на государевой службе, либо — разбойник. Справляющий государеву службу солдат подлежит одной нормативу ности, разбойник реализует полярную модель поведения. В сознании нижних чинов восстание переводило их из статуса государевых людей в разбойники. Они и действовали в соответствии со статусом разбойника. Идеи организованной военной силы, действующей в рамках государства, но преследующей цели изменения социально-политического строя, в головах крестьян первой четверти XIX в. не обреталось.

Мы рассматриваем типологически близкую ситуацию. Человек, сформировавшийся внутри парадигмы должного, знает две модели поведения. Одна — возвышенная, строится на приверженности высоким ценностям должного. Другая — низменная, строится на безнравственном отторжении должного и угождении низменным инстинктам. Перефразируя Достоевского, можно сказать: «Если нет должного, то все позволено» В обществе не утвердилась система норм и ориентиров, альтернативная должному. Отсюда ценностный вакуум и особый дискомфорт не устоявшегося бытия. Человек нащупывает некоторую линию собственного поведения в изменившейся реальности, но не находит для него санкции безличной и безусловной культурной нормы.

Особый драматизм нашей эпохи задан, в том числе, и этими обстоятельствами. При всем том, любые ретроспективные утопии бесперспективны. Российское общество обречено пройти обозначенный нами путь. Ему предстоит придти к новому пониманию мира и выстроить новую нормативность.

ЕВРОПЕЙСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ

Представляющиеся естественными и самоочевидными реалии русской культуры раскрываются в сопоставлении с другими культурами христианского мира. Зададимся вопросом: осмысливалась ли проблема соотнесения сакральной нормы с природой человека и социальных отношений во времена утверждения концепта Должного, т. е. в эпоху формирования христианства? Обратившись к этой проблеме, мы видим, что генезис христианской нормативности, лежащей в основе конструкта Должного, с необходимостью порождал проблемное пространство соотнесения идеи абсолютного блага и отвечающей ему совершенной нормативности с природой вещей. Эти проблемы занимали сознание людей, отражались в религиозных доктринах и поведенческих практиках последователей самых разнообразных толков, учений, сект, начиная с первых веков христианства.

Симон Волхв учил, что все пророчества Ветхого и Нового Завета неверны, поскольку внушались ангелами — устроителями мира. Заповеди являются порождением отрицательного ангельского замысла и установлены с единственной целью — поработить человека. Симониане желая спастись не должны обращать внимание на дела праведные, поскольку дела становятся праведными не в силу своей природы, а случайно. Люди свободны от законов, поскольку последние внушены ангелами — устроителями этого мира, которые вообще не знали Отца. А потому люди могут делать все, что угодно, ибо спасутся не за свою праведность, а через благодать Отца. Симон предрекал скорый конец света. Мир будет разрушен и Отец освободит своих последователей от власти ангелов109.

Живший во втором веке сирийский гностик Кердон учил, что «Бог, проповеданный законом и пророками, не есть Отец господа нашего Иисуса Христа, потому, что Того знали, а последний неведом, тот правосуден, а этот благ»110.