Познавая тебя (СИ)

— Почему неглупым, облеченным властью мужчинам так хочется верить предсказаниям? И чем они, в таком случае, отличаются от суеверных крестьянок, за грош выпытывающих у гадалки суженых?

— Вы насмехаетесь над тем, о чем не имете ни малейшего понятия, — чуть резче, чем следовало, ответил эльф. Дис не смутилась ничуть.

— Живи в своем Лесу, король. Не думай о том, что ты должен его покинуть — и тебе его покидать не придется. Тьма отступит.

— Не все так просто, как это может показаться из-под Горы.

— Я что-то не то сказала? — она обворожительно улыбнулась.

— Вы говорите именно то, чего стоит ждать от гнома.

Дис картинно вздохнула. Отодвинула блюдо с вишней от себя, на мгновение подперла подбородок рукой.

— Как мне знакомо это всё, — она закатила подведенные сурьмой глаза к потолку, и эльф удивился длине ее ресниц, — это мир мужчин, и мужчины, пытаясь оправдать свое увлечение игрушками, любят все усложнять. И как мало среди них тех, кто имеет мужество взглянуть на себя беспристрастно. Мой брат не имеет. Мой муж не имел. Молчите! — она властно подняла ладонь, и Трандуил замер с открытым ртом, — женщина говорит вам, дослушайте ее. Если бы это сказала ваша жена, вам было бы проще принять? Или то, что я не из вашего народа, мешает столь сильно?

— Моя королева никогда… — задохнулся король на мгновение, но — и тут сила древней клятвы обожгла его изнутри — голос пропал. Он непроизвольно поднял руку ко рту.

Он солгал. Неосознанно, быть может. Она говорила именно это. Тысячи лет назад. Но откуда чертовой сестре Дубощита — а она его сестра! — знать? Магия? Шпионы? Невозможно. Дис тем временем созерцала Трандуила с легкой улыбкой понимания.

— Я мать мужчин. Их двое — родные братья. Еще в детстве я, наблюдая за ними, отметила странную деталь. Вот они строят замок из речного песка. Вместе, работая слаженно. Потом, ближе к завершению работы, ссорятся, дерутся, и кто-то один, кто злится сильнее, но в драке уступает, поднимает ногу и наступает на свою же работу. Назло другому. Побежден тот, кто плачет громче, но вполне вероятно, плачут оба.

Из-за стола она встала резко, несколько свечей погасли.

— Пауки и корабли, стрелы и мечи, свет и тьма — ваши игрушки, Трандуил. Ваши и ваших врагов. Войны — игры мужчин. Вы считаете себя умудренным опытом лишь потому, что играете чуть дольше других. Но знаете, как вижу это я? Делёж песочницы.

Коротко кивнув, она прошелестела мимо — опять эта ее странная походка — и исчезла, оставив Трандуила смотреть в пустоту и гадать, выживет ли его самообладание спустя еще неделю с дочерью Траина.

А предстояли три.

***

Развлекать сиятельных гостей было не в правилах Трандуила. Чего уж там, ему ничего не стоило заточить любого из них в темницу, если тот был ему неугоден или подпал под особо поганое настроение.

Проживя на свете несколько тысяч лет, ценишь свой комфорт гораздо выше мнения окружающих о твоих манерах.

Но переступить через себя и посадить в темницу женщину Трандуил не мог. Только не теперь, когда Лес чист от пауков, синдар снова воспылали интересом к славному прошлому, на каждом углу поют баллады о падении Гондолина, а Леголас все еще дуется, как ребенок.

Некстати пришли на ум вчерашние слова гномки о «песочнице», и Трандуил вздохнул. Метко. Очень метко. Лет двести уйдет, чтобы забыть. Или — и тут что-то подсказывало ему, что это не лучшая идея — нужно срочно доказать ей обратное. Если бы можно было воевать с ней, он бы уже давно это сделал. Был бы на ее месте братец…

А как воевать с женщиной, которая стоит целой армии, Трандуил не знал. Госпожа Артанис когда-то говорила, что он окончательно превращается в сварливого бирюка, забывшего все тонкости общения с дамами, которые не находятся у него в прямом подчинении. Лет семьсот с того разговора прошло. Что бы сейчас сказала она, увидев, как от какой-то гномки — да еще с какой! — Трандуил вынужден выслушивать такие слова, за которые рад был бы вырвать язык?

А Дис произносит их, ничуть не боясь и не смущаясь. И этот ее острый язычок, который она иногда прикусывает…

— Наша гостья довольна? — бесцветно осведомился он у Нэльдира. Тот вздохнул.

— Похоже на то. С утра ловила рыбок в фонтане.

— Рыбок? Она же их не съела?

— Нет. Рассматривала и отпускала.

— Понятно. Мирин, что ты видела?

— Она мыла пол, — тихо произнесла эльфийка, следившая за гостевым крылом, — у себя в спальне.

Трандуил вспыхнул.

— Там что, грязно? Вы позорите нас перед гостями!

— Они не считают приличным допускать помощников или прислугу в свои спальни, — пояснила Мирин, — это их обычаи.

— А тряпки в осеннем цветнике?

— Ее белье.

Трандуил закрыл лицо рукой. Многослойные гномьи одежки в его георгинах! Мирин могла и не рассказывать подробностей. Он уже знал, что трудолюбивые гномы сами предпочитают ухаживать за собой, а потому коридоры гостевого крыла заставлены тазами с бельем, наспех сколоченными верстаками, и только какие-то понятия о дозволенном в гостях поведении удерживают гномов от постройки кузницы на месте любимого розария Леголаса.