Познавший правила

Из глубины руин иногда прилетали мудрости. Неудобство они доставляли, но повлиять на ход сражения не могли. Медленно и неуклонно горы «дважды» трупов продолжали расти, перегораживая выходы из города. Часть неживых начала высыпаться под ноги бойцов — и покрыла ковром пространство перед воротами. Теперь моим подчинённым приходилось буквально стоять на телах поверженных врагов. Потянулись первые раненые. Как обычно, большинство возвращалось после перевязки, но некоторых оставляли на лечение. Я собирался уже направиться к Пятнашке, когда и слева, и справа появились посланные на проверку разведчики.

Дав приказ отступать, я остановился, оценивая обстановку. В воротах загорелось сразу несколько огненных стен, прорваться через которые пока не получалось. Пятнашка и раненые перемещались по пирсу в сторону «Улитки», а десятки Хохо и Ша-арми стреляли в стороны, сдерживая самых шустрых нападающих. Шесть десятков спешно отступали к пирсу, а неживые уже начинали вырываться из ворот, завалив огонь своими телами.

— Малыш, надо сдержать неживых! — я повернулся к кавалю.

Я честно старался верить в то, что мне объяснял Ксарг. Я сам и когда-то подумал, что каваль понимает человеческую речь. Но когда тот чуть склонил рогатую голову, я даже слегка опешил. А животное глянуло на своих самок, взревело пару раз — и трусцой направилось к стене города. Самки же, после этого странного общения, разошлись в стороны. Я стоял и глазам поверить не мог. Бывшие животные вполне осознанно перекрыли доступы к пирсу с трёх сторон, готовясь встречать наступающую со всех сторон нежить.

Удар кавалей был страшен. Когда до нападающих оставалось шагов сто, самец резко разогнался, заревел — и просто врезался в толпу врагов, мотая головой, увенчанной многочисленными рогами. Это страшное оружие не давало к нему приблизиться, при этом просто разрывая на части низших, трупней и тупней. Каваль резко дал вправо и помчался вдоль стены, выкашивая первые ряды противника — а затем развернулся и помчался назад. В этот момент самки тоже взяли разгон и повторили действия своего вожака. Рогов у них было поменьше, выглядели они поизящнее, но менее смертоносными от этого не становились.

Когда я дал три свистка на отступление, руины построек, располагавшихся вдоль порта, были усеяны телами. Три каваля легко оторвались от противника и проскочили на пирс, где уже неспешно начали возвращаться на «Улитку». Только самец остался рядом со мной, тяжело дыша.

К этому времени бойцы уже втянулись на пирс, заполнив всё пространство, и приготовились встречать новых врагов. Нежить нахлынула на выставленные вперёд копья и споткнулась. Первые тела полетели на землю, замелькали мечи, засвистели стрелы с широким серповидным наконечником, а в плотной толпе нежити начал вспыхивать огонь. Над портом повис отвратительный смрад горелого мяса.

К вечеру вокруг пирса вырос вал из трупов врагов. Более сорока человек уже находились на лечении. Остальные красовались с белыми повязками на самых разных местах. И только в сумерках из своей норы выполз каратель со свитой. Он вышел из центральных ворот вместе с десятком мудорей и сотней невиданных многоногих тварей. Нежити вокруг ещё было достаточно, но всё это были лишь жалкие остатки армии, встретившей нас в самом начале.

Вышедшие на палубу Ксарг и Соксон о чём-то пошептались, а потом на карателя обрушились молнии, ледяные глыбы, воздушные волны и огненные сгустки. Высший неживой держался, даже не пытаясь отступить. Странные создания его больной фантазии устремились вперёд. Я снова поднёс к губам свисток и свистнул дважды, призывая нашу необычную кавалерию. Кавали спокойно прошли сквозь бойцов, подняв свои рога, опустили перед строем головы — и один за другим врубились в толпу нежити.

Вал тел они просто разметали во все стороны и — не обращая больше внимания на низших — устремились к странным созданиям карателя. Долго те не продержались: многоногие твари разлетались от ударов во все стороны. Каратель, глядя на уничтожение своих «гвардейцев», шипел, бормотал что-то, но отвлечься не мог — Соксон и Ксарг не давали ему даже шагу ступить. Мудори большей частью уже валялись на земле, не выдержав напора.

Ещё не успело совсем стемнеть, как битва было окончена. Одна из мудростей прорвала щиты карателя, и страшная нежить вспыхнула как сухая ветка. Этот огонь потушить он уже не смог. А как только не стало его самого, так и подчинённая нежить начала оседать не землю.

Весь следующий день мы собирали и жгли трупы. Тут нам снова помогли кавали. Из трюма «Улитки» достали невероятно длинные подводы, куда все тела и скидывали, а кавали дотаскивали подводы до места сожжения. Часть бойцов таскала брёвна от ближайшего леса, а остальные прочёсывали город.