Познер о «Познере»

Е. ГАЙДАР: Да, он необычен. Мировая экономика меняется, меняются и кризисы. Кризисы периода золотовалютного стандарта — один тип, кризисы после Второй мировой войны, следующих сорока — пятидесяти лет — другой тип, который был хорошо изучен, понятен и прогнозируем. В последние десятилетия изменилась экономика, мы живем сейчас в мире, где нет золотовалютного стандарта. Есть свободные потоки капитала, открытые операции с капиталом, плавающий валютный курс. И это, конечно, очень своеобразный мир. С одной стороны, он обеспечил нам возможность динамического экономического роста последних двадцати пяти лет, с другой стороны, он постоянно порождает проблемы, причем проблемы необычные, которые очень хорошие экономисты мирового класса не могли прогнозировать. Ну, скажем, никто не смог прогнозировать мексиканский кризис 1994 года. Толком никто не смог прогнозировать и кризис в Юго-Восточной Азии 1998 года. То есть надо понимать, что мировое развитие циклично.

В. ПОЗНЕР: Александр Иосифович Малкин спрашивает: «На какой срок хватит валютных запасов, чтобы удержать доллар и евро в верхних пределах бивалютной корзины? Сейчас регулируемая девальвация рубля, а потом — Ниагара?»

Е. ГАЙДАР: Пока золотовалютных резервов Центрального банка вполне хватает для того, чтобы надежно удержать рубль в пределах обозначенной верхней границы коридора. Вообще, изменение курса в последние полгода было совершенно сознательной политикой — Центральный банк счел, что курс рубля в условиях ста сорока пяти долларов за баррель мог быть один, а в условиях сорока должен быть другим, устойчивым. Провел эту операцию так, как считал нужным, — и завершил сейчас. Что будет происходить на рынке нефти, на самом деле никто не знает. Если нефть дальше не пойдет резко вниз, то, конечно, Центральный банк не станет проводить дальнейшее обесценивание курса национальной валюты. Если он начнет резко падать, то ситуация будет другая.

В. ПОЗНЕР: Елена И.: «Сегодня большинство экономистов согласны, что глобальный экономический кризис — это вина США». Это так?

Е. ГАЙДАР: Экономика США — до сих пор крупнейшая в мире. И все, что происходит в США, сказывается на мире. Рецессии в США происходят на протяжении последних 200 лет достаточно регулярно, раз в пять-десять лет. Это отражается на мировой экономике. Но при этом экономический рост в США за последние 200 лет был важнейшим мотором роста мировой экономики. Так что слово «вина» — не подходящее.

В. ПОЗНЕР: Еще вопрос: «Сколько времени нам придется жить в кризисе? Это животрепещущий вопрос, судя по всему, для всех…»

Е. ГАЙДАР: Нет ни одного уважаемого мной человека, кто решился бы ответить на этот вопрос.

В. ПОЗНЕР: Тогда я спрошу вас так же, как спросил Анатолия Борисовича Чубайса: как вы живете, зная, что вы, мягко говоря, непопулярный человек среди российского населения?

Е. ГАЙДАР: Я же на это сознательно шел. Кому-то надо было выполнять ту работу, которую требовалось выполнять после краха советской экономики, кому-то необходимо было с этим разбираться. За подобное никогда не благодарят, и для меня, как для человека, знающего экономическую историю, это секретом не было. Сказать, что это приятно — нельзя. Но за все приходится платить, в том числе и за спасение России.

В. ПОЗНЕР: Хочу процитировать слова одного известного экономиста, сказанные в 2007 году: «До 2010 года мы рисков серьезных выявить не смогли. Кризис типа 1998 года сегодня наша экономика прошла бы, просто не заметив. Если у вас есть ликвидные активы, то в России я бы советовал, скорее, держать их в рублях. В перспективе следующих трех лет, по крайней мере, это самая разумная стратегия». Часом, не знаете, чьи это слова?

Е. ГАЙДАР: Не помню.

В. ПОЗНЕР: Ваши. Неужели в 2007 году вы совершенно не ощущали, что уже попахивает?..

Е. ГАЙДАР: Если бы мы не ощущали, что попахивает, то не проводили бы в 2006 году подробного исследования рисков. У нас был сценарный прогноз, и сейчас развитие событий идет по худшему из его вариантов — там все было, вплоть до цифр. Но мы исходили из гипотезы, что накопленных резервов до 2010 года нам действительно хватит при любом варианте развития событий. Там же я говорил, что само по себе падение темпов экономического роста, даже негативные темпы экономического роста — еще не катастрофа. В одном, в худшем варианте мы предполагали негативные темпы экономического роста, однако считали, что это неприятное развитие событий, но не катастрофа. Это не крах советской экономики, и даже не дефолт 1998 года.

В. ПОЗНЕР: Кстати, о 1998 годе. Что, на ваш взгляд, тяжелее рядовому гражданину — то, что было в 1998 году, или то, что сегодня имеется и, возможно, будет завтра?