Позолота

Они называли ее нечестивой, презренной лгуньей, а всем известно, что такие люди ничуть не лучше убийц или тех, кто вечно напрашивается на угощение, но никогда не платит за выпивку. Одним словом, ребенок был проклят, и все это знали.

…Но вот теперь боюсь, не ввела ли я вас в заблуждение, едва успев начать свой рассказ.

Оглядываясь назад, могу допустить, что в чем-то мой отец все-таки был виноват. Наверное, ему следовало понимать – нельзя соглашаться, чтобы бог исполнял твое желание.

Но с другой стороны… а вы бы не согласились?

Первый день Нового Года Снежная луна

Глава 1

Фрау Зауэр была ведьмой. Самой настоящей – не в том смысле, какой вкладывают в это слово иные вредные людишки, описывая малоприятную и неухоженную женщину (впрочем, фрау Зауэр именно так и выглядела). Нет, Серильда была убеждена: во фрау Зауэр таятся древние силы, и каждое новолуние она наслаждается, общаясь во мраке с духами полей.

Доказательств было маловато. Скорее, догадки. Но кем же еще могла быть старая учительница, с таким скверным характером и желтоватыми, острыми зубками? (Честно – только присмотритесь, и сами увидите, они у нее как иголки, особенно, если свет падает с нужной стороны, или когда она, как обычно, ворчит на своих несчастных воспитанников.) Жители городка, разумеется, обвиняли Серильду в каждой мелкой неудаче, но она-то знала, что ни при чем. Если кого и следовало винить, так только фрау Зауэр.

Наверняка она готовит зелья из ногтей с пальцев ног и держит фамильяра – горного тритона, скользкого и противного. Такой ей как раз подошел бы.

Нет, нет, нет! Вы все неправильно поняли. Серильде очень нравились горные тритоны. Она ни за что не пожелала бы им такого ужаса – оказаться духовно связанным с жуткой старухой.

– Серильда, – заговорила фрау Зауэр, бросив на нее злобный взгляд. Во всяком случае, Серильда предполагала, что злобный взгляд был брошен. Видеть ведьму она в этот момент не могла, потому что скромно потупила глаза и смотрела на грязный школьный пол.

– Ты, – продолжала учительница медленно и язвительно, – не дитя бога Вирдита. Как и любого другого из древних богов, если на то пошло. Твой отец – человек уважаемый, почтенный, но он не спасал никаких мифических существ, раненных во время Дикой Охоты! Истории, которые ты рассказываешь детям… Эти истории… они…

Нелепы?

Абсурдны?

Довольно забавны?

– Вредны! – выпалила фрау Зауэр, забрызгав Серильду слюной. – Чему они учат? Внушают им, что ты не такая как все? А твои басни – дар богов? Наш долг прививать детям добродетели – честность и смирение! Они слушали тебя всего час, а ты умудрилась перечеркнуть все, над чем я трудилась целый год!

Серильда поморщилась. Когда ей показалось, что поток обвинений фрау Зауэр иссяк, она сделала глубокий вдох, готовясь защищаться. В конце концов, это всего лишь история, да и что фрау Зауэр об этом знает? Может быть, отец Серильды и правда спас бога лжи в ту ночь зимнего солнцестояния? Он сам рассказывал ей, когда она была маленькой. И она сверялась с астрономическими картами! В тот год действительно была Незакатная Луна, и этой зимой наступит снова.

Но до этого события еще почти год. Целый год, чтобы придумывать восхитительные, фантастические сказки, внушать страх и пугать этих маленьких гусят, которым волей-неволей приходится ходить в эту бездушную школу.

Бедняжки.

– Фрау Зауэр…

– Ни слова!

Серильда закрыла рот.

– Довольно! Я на всю жизнь наслушалась твоей кощунственной болтовни! – прорычала ведьма и злобно запыхтела. – Ах, почему боги не избавят меня от такой ученицы?!

Серильда прочистила горло и попыталась продолжить разговор спокойно и миролюбиво:

– Вообще-то, я уже не ученица. Вы забыли, наверное, что я помогаю здесь, добровольно трачу на это свое время. Так что я скорее помощница, чем ученица. И… вероятно, мое присутствие вам чем-то полезно, вы ведь не говорили мне, чтобы я больше не приходила. Пока не говорили…

Она подняла глаза, заискивающе улыбаясь.

Ведьма ей не нравилась, и она отлично знала, что фрау Зауэр тоже ее недолюбливает. Но навещать школьную детвору, помогать им с уроками, рассказывать истории, которых фрау Зауэр не слышала, – это были те немногие вещи, которые приносили радость. Если бы фрау Зауэр велела ей больше не появляться, Серильду бы это очень расстроило. Только дети – все пятеро – не видели в ней то, что омрачает жизнь их безупречного и уважаемого общества.

Скажем больше, мало кто из горожан вообще осмеливался смотреть на Серильду. Их пугали золотые искры в ее глазах. Иногда ей казалось, что бог не случайно отметил ее: нельзя смотреть людям в глаза, когда врешь. Однако Серильда без труда могла выдержать чей угодно взгляд – и неважно, врала она при этом или нет. А вот другим обитателям городка сложно было отвечать ей тем же.

Всем, кроме детей.

* * *

…Не может она от них уйти. Они нужны ей. И ей нравилось думать, что и она, возможно, тоже им нужна.

А еще, если фрау Зауэр ее выгонит, придется искать работу в городке – а там, насколько Серильда знала, требовались только… пряхи.

Гадость.