Позорная история Америки. «Грязное белье» США

Впрочем, гуманизм гуманизмом, а взять Детройт было необходимо, и сашем предпринимал для этого все возможные меры, требуя безоговорочной сдачи. Однако тщетно. Его слово в Краю Озер, в общем, считалось твердым, но… Но гарнизон уже знал о судьбе подкрепления, шедшего из форта Ниагара и попавшего в засаду. «Каково каждый день слышать, что дикари с синими лицами убивают, свежуют и жарят наших товарищей? — писал в дневнике один из офицеров. — Каково видеть изуродованные трупы, плывущие вниз по реке? А м-р Паули, который чудом спасся из их лап, рассказывал, что видел у одного из них кисет из кожи капитана Робертсона. Если вождь думает, что сможет обуздать синелицых демонов, то он глупец». Короче, — поскольку Понтиак не мог гарантировать безопасность, — гарнизоны устоявших фортов готовы были стоять насмерть, лишь бы не столб пыток.

Жаркое лето 63-го года

И вновь, как прежде, не стану перечислять, — все равно не перечислить, — десятки стычек, и боев, и серьезных сражений типа битвы у Кровавого Ручья, где была разбита колонна войск, шедших на помощь Детройту. Все это есть в умных книгах, разыскать которые под силу любому. А о степени взаимного ожесточения лучше всего говорит знаменитая история с «бактериологическим оружием», которую американские историки, стесняясь, стараются если и не отрицать (невозможно!), то хотя бы «минимизировать»: дескать, ничего такого не было, разве что разговорчики на тему. Что неправда, и документы есть. 29 июня, адресуясь полковнику Генри Буке, готовящемуся идти к форту Питт, где к тому времени появилась оспа, генерал Амхерст писал: «Если возможно забросить болезнь к мятежникам, это необходимо сделать, их следует ослабить любой ценой». Ответ пришел через две недели: «Я попробую заразить этих ублюдков, подбросив им одеяла, и постараюсь не заразиться сам», на что командующий с солдатской прямотой реагирует: «Прекрасная мысль! Отличный метод, как и все, что поможет искоренить эту отвратительную расу».

Впрочем, пока шла переписка, командир гарнизона, капитан Эквер, сам, по собственной инициативе, вызвал на переговоры осаждающих, ни о чем не договорившись, но «подарив им, к их великой радости, два красивых пледа и кружевной носовой платок, смоченные гноем оспенных язв». План оправдал себя, вскоре в Краю Озер вспыхнула эпидемия, выкосившая десяток племен, — в том числе не пожелавших участвовать в войне, — и утихшая только к зиме. Оружие тоже делало свое дело: белые, понемногу стягивая войска отовсюду, откуда только было можно, применяли уже не тактику «удара пятерней», но медленную, зато куда более эффективную методику «кулака». И в августе 1763 года 460 «красных мундиров» во главе с помянутым выше полковником Буке, пробившись через цепь индейских засад и заслонов, деблокировав форт Питт, вынудили красных отступить, — что было далеко не победой, но воодушевляющим успехом.

Война за мир

Тем временем в ставке Понтиака дела тоже не ладились. Правда, вопрос с недостатком припасов решили, реквизируя излишки у фермеров-французов, причем, что интересно, взамен выдавались «расписки» на бересте: сашем брал на себя обязательство после войны возместить убытки (и, кстати, слово сдержал). Тем не менее взять Детройт не получалось, а гонец, посланный к французам, в форт Де-Шартрез, привез лишь немного пороха, слова благодарности и сообщение, что в Париже подписан мир, так что гарнизон поддержать не может, а советует договариваться. Это было сильным ударом, ситуацию следовало осмыслить, а потому 31 октября, встретившись с майором Глендуином, комендантом Детройта, Понтиак заключил с ним перемирие «до первой травы», снял осаду и увел воинов зимовать в родные угодья оттава.