Позови ее по имени

– Уверен! – воскликнул Олег, обнял ее за плечи и поцеловал в висок. – А если станет надоедать своим вниманием, мы ему стресс быстро устроим.

– Нет уж!

Она резко скинула с себя его руку, вернулась за стол, хмуро глянула на сына.

– Хватит с меня уже стрессов, Олег. Я последние двадцать лет живу в постоянном стрессе. Устала! Устала за тебя бояться, Олежек.

– Ма, чего ты разошлась, не пойму? – Он нервно облизнул губы, сел напротив матери. – Чего психуешь? Из-за этого мешка с дерьмом?

– Этот, как ты выражаешься, мешок с дерьмом двоюродный брат Даши Гонителевой. А она, как ты помнишь, майор полиции. И смерть своей матери она не простит никому, сынок.

– Ма, сколько времени прошло с августа?! Чего ты снова? Даша, Даша… Если она такая умная, чего до сих пор убийцу своей матери не нашла, а? – Он криво ухмыльнулся, потянулся к плетеной корзинке с хлебом, взял кусок черного, откусил. – Даша! Шерлок Холмс какой!

– Может, еще найдет, – проговорила она, чувствуя, что бледнеет.

– Мать, если не нашли сразу, не найдут никогда. Это так их ментовская статистика утверждает. А то, что пацана загребли, так мало ли за что?

– Мало ли за что… – не стала она спорить и посмотрела на него в упор. – Что ты сделал с Таей, сынок?

– Ничего.

Он все еще пытался казаться беспечным, вывернув губы и покачав головой. Но она безошибочно угадала перемену в его настроении. Ее обмануть он не мог никогда.

– Я смотрю телевизор, Олег. Читаю новости в газете. Я знаю, что ее нашли на тридцатом километре за городом. Изрубленную. Предположительно топором, – она глянула на выдвижной ящик шкафа у холодильника. – Снова этим, Олег? Ты снова брал мой топорик для разделки мяса?

– Отстань! – крикнул он достаточно громко.

Если толстяк в тот момент поравнялся с их окнами, он запросто мог слышать этот крик через их открытую форточку. Мог остановиться и начать наблюдать или подслушивать.

– Зачем ты с ней так, сынок? Она же тебя ждала. Столько лет ждала. Ты же любил ее.

– Вот именно любил! – Олег потянулся за вторым куском хлеба. – Время прошедшее, дело прошлое. Да и… Она сама напросилась, мам. Накосячила так, что не горюй! Она на меня чуть ментов не навела, ма!

Его жалобный голос возымел свое действие. За сына она пойдет на костер.

Тая ей всегда нравилась. И они даже одно время подружились. Ездили вместе отдыхать. После суда подбадривали, поддерживали друг друга.

В последнее время почти не созванивались. С мобильного телефона Олег запретил Тае звонить. А таксофоны сейчас – редкость. Но все равно она о Тае никогда не забывала. И была рада, когда их отношения возобновились после освобождения Олега. И когда она услышала криминальные новости по телевизору, то едва не потеряла сознание. Но…

Но если Олег говорит, что Тая начала представлять для него угрозу, значит, он все сделал правильно. Может, и чрезмерно кроваво, но правильно.

– Что она сделала, сынок? – поинтересовалась мать, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, без истеричного клекота.

– Помнишь, мне понадобились ключи от квартиры твоей подруги?

– Помню.

– Мне надо было проникнуть к ней в квартиру тихо, без лишнего шума, обыскать там все и найти документы на дом, который она у тебя отжала.

– Помню. А как же! Это ведь я тебе сказала, где Даша хранит ключи от квартиры матери. Не раз видела, как она лезет в бардачок и достает их.

– Во-от, – протянул он. – Чтобы эти ключи сделать по слепку, мне понадобился оригинал. То есть мне надо было залезть в Дашкину машину. А для этого мне надо было несколько предыдущих ночей побаловаться с тачками в ее дворе. Усыпить, так сказать, бдительность. И все получилось! Никто и ухом не повел. Ну, вскрыли и вскрыли. Без вандализма. Ничего почти не пропало. Даже заявлений не было написано от пострадавших.

– Так при чем Тая?

– Что ты думаешь, эта дура сказала, когда к ней Дашка полезла не так давно с вопросами? – возмущенно взмахнул руками Олег, не обращая внимания, что с куска хлеба на вымытый ею час назад пол сыплются крошки. – Она принялась нести ахинею, что кто-то с этими взломами оттачивал мастерство! Это просто взяла и на меня указала, ма! Потом начала крутиться. Дашкиного брата приплела. А у того алиби оказалось. Дашка сразу поняла, что Тая врет. И началось…

– И ты решил подстраховаться, – с пониманием кивнула мать.

– Да. А как еще, ма? – вытаращил он на нее недоуменный взгляд.

– Ну… Не знаю. Надо было как-то иначе, – недовольно сморщила она лицо. – Зачем снова топором?! С нашей кухни?! Они же могут тебя… Вычислить по почерку!

– Ма, какая же ты у меня бестолковая! – Он шумно задышал, раздувая ноздри. – Чтобы по почерку меня вычислить, им надо быть уверенными, что это я убил Дашкину мать. Они же этого не знают. И не узнают никогда! А топором любил убивать один из моих сокамерников. Он как раз прошлым летом откинулся. Я под него и закосил. Если не дураки менты, выйдут на него.

– Надеюсь. – Она почувствовала, как в горле у нее запершило. Глаза наполнились слезами. – Я ведь не переживу, сыночка, если тебя снова закроют.

– Сама виновата, – буркнул он и ушел с кухни в комнату.