Позови меня трижды

- Вот по этому балансу проверка к вам обязательно придет. Они сейчас возле мелких торгашей пасутся. Все будет зависеть от баланса, которым я закрою полугодие. После него и придут. Кто-то очень хорошо вас подставляет. Нитки из каждой щели видны. Приди они прямо сейчас, Валета увели бы отсюда в наручниках.

- Да чо ты лепишь-то?

- Я? Леплю? Я только не понимаю, зачем кому-то сажать Валета, если он не только исполнительный директор, но и учредитель? А так я ничего не леплю, в отличии от тебя, я представляю о чем веду разговор. Ладно, пойду дальше думать. Ты вот эти накладные еще раз просмотри. С Раей вспомните, на какие точки этот товар уходил, обязательно выверите с путевыми листами у дальнобойщиков. Придут к вам, Терех, придут! Задницы вам надерут! Кому-то вы понадобились!

Терех, конечно, всерьез ее слова не воспринял. Да когда и кто в жизни воспринимал ее слова всерьез? Он крутанулся в своем кресле и, фальшивя, завопил на весь опустевший офис популярную песенку: "Бухгалтер, милый мой, бухгалтер! Вот он какой, та-а-кой простой!" Катя махнула на него рукой и пошла к компьютеру. Терех посмотрел на нее сзади, картина была довольно аппетитная, особенно, стройные ножки на каблучке. Он хмыкнул и резко повернулся в кресле к пачке непроверенных накладных.

* * *

Раньше она стеснялась пить чай с девочками, объедать их. А самой ей особо нечего к чаю выложить. Но сейчас она не пропускала ни одного чаепития. Впрочем, сценарий посиделок был неизменный. Татьяна ворчала на Райку, Райка в захлеб рассказывала о семье, о чудачествах Бобки. Частенько всплывал в ее рассказах и Кузька, вставить которому у Кати давно чесались руки.

- Ты когда, Раиса, сменишь эту кофту, на локтях драную? И ведь баба ты еще молодая, сама шьешь даже, вкус, говоришь, есть, а своим видом только фирму позоришь! Меня мелкий опт с Северного рынка вчера спросил про тебя, мол, кто такая тут шастает? А я ему говорю - уборщица!

- А мне, Танюш, ведь не как тебе, хороводиться не с кем! У меня муж пока не объелся груш.

- А вот поостереглась бы зарекаться, правда, Кать? Того и гляди, твой начнет с Кузькиным табором разъезжать!

- Не, Кузька просто к нам приходит. Я говорю: "Лучше дома посидите! Здесь и соленья свои и закуска! А в ресторанах - ни покушать, ни на диване полежать! Только деньги дерут!" Слава Богу, квартира сейчас позволяет... Мы, Кать, все-таки из халупы той съехали, хотя сейчас такой ремонт делать надо... Нет, дома оно дешевле и спокойнее!

Раньше бы Катя и слова бы не вставила в Райкину трепотню о проблемах с ремонтом новой квартиры. Плевать ей раньше было на все. Но сейчас она молча взяла калькулятор и тихонько принялась производить расчеты, время от времени, задавая наводящие вопросы: "Сколько раз в неделю вас Кузьма посещает? Водку-то, какую пьете? Огурчики - свои, говоришь? А сельдь иваси? Рубахи грязные стираешь? А постельное белье в прачечную сдаешь? Они на кухне сидят? А в большой комнате на скатерку накрываешь? И почем нынче одноразовые скатерти? Прямо на ковер наблевал?!" Полученная сумма ошарашила даже Татьяну. Потрясенная Рая вслух тут же перевела деньги по курсу в газовые акции и облигации Сбербанка.

- Чо же делать, то? Пашешь ведь, как сволочь! А этот присосался клещом. Псих главный из психушки сказал, что надо отдых семейный налаживать, а как тут наладишь, если Ольга при Кузьке в комнатке своей сидит, как сыч, на защелку запирается, к столу не выходит...

- Она у тебя, Рая, хоть и психованная, но лучше твоего башкой варит! зло сказала Татьяна. - Есть, значит, причины у нее веские при этом хмыре на защелку запираться! А ты, кроме Бобика своего, ничего не замечаешь! И, вроде, не нам с Катькой чета, ты же за границу ездила, мир повидала...

- Ми-и-ир, - неожиданно завыла Райка. - Какой в жопу мир, когда мороз в этом сраном Китае был под сорок градусов, а в поезде не топили, окно в туалете разбито, весь унитаз в желтых сосульках... А как нас на таможне грабили-и...

- Ты, Рай, успокойся, видишь, нам тебя жалко очень. Не старая еще баба, а ходишь в этой кофте полосатой, как кот Матроскин, экономишь все. А вот Кузьке на весь твой скорбный труд, как на жизнь на Марсе, нассать сосульками. Ладно, что хоть Бобка сейчас под Тереховым присмотром, а то дал бы он тебе жизни!

- Не говори, Тань, жизни от него всю дорогу нету. Он, если не с девками, то ведь не у себя, у нас живет! Я - как в гареме! Готовь на двух, за двумя прибирайся, обстирывай! Он куда-то теперь все равно Бобку таскает на стороне водку пить... Я ему говорю, говорю, а все без толку!

- Не жалуйся, сама виновата, привадила. А теперь либо всю жизнь терпеть, либо что-то думать надо. Неужели мы, три бабы, ничего против Кузьки не придумаем, а, Кать?

- А вот, Тань, Раиса сама же говорит, что живет, как в гареме. Вот пусть ее Бобик с Кузькой и застанет! Вот как он потом будет с Райки жратву и рубахи стиранные для Кузьки требовать?

- Ну, Катька, голова! Терех мне так тебя последнее время превозносит, но ведь не поверишь, пока не убедишься!

- Да вы чо, бабы? Как это я - с Кузькой?