Позови меня трижды

В столе у Натуси, кроме потрепанной колоды карт, двух пудрениц и россыпи футлярчиков из-под помад, лежали какие-то камешки, которые иногда графини подбрасывали на стол в обеденный перерыв. Камешки складывались всегда в определенный символ, он служил ответом на задаваемый шепотом графинями вопрос. Вначале Катю забавляли их ожесточенные перебранки о символах и их значениях, потом это начало раздражать. Не видеть четкой определенности ответов они просто не могли, ведь это лежало на поверхности, значит, это они нарочно спорили при ней о клиньях, цепях, крестах и вечном круге! Поэтому Катя, чтобы прервать рассуждения графинь, иногда молча показывала им нужный символ или сама давала немногословный ответ. Натуся всегда восхищенно при этом глядела на Ксюшу, а та со значением кивала головой. В конце концов, Катька стала сама уверенно кидать камни, будто занималась этим всю жизнь. Ей только было не понятно, что же хотели узнать о своем будущем пожилые женщины. На ее взгляд, с ними и без камней было все ясно: широкая дорога к пенсии, редкие шабашки от сметного отдела на стариковские булавки и долгий летний отдых на пригородных дачах подруг из генпланового отдела.

Грохот камешек о деревянную поверхность стола не прошел незамеченным. Под пальмы к графиням потянулся народ. На словах относились к этому виду гадания, конечно, со смешком, мол: "Пойду-ка я, покамлаю." Но тайком Катьке совали шоколадку, в основном, чтобы не трепалась особо о насущных вопросах, волнующих массы. Шоколадки привозили командировочные из Москвы с согласований, в магазине шоколад за просто так не лежал, поэтому Машка теперь каждый вечер с довольным урчанием обшаривала дермантиновую сумку матери.

Ой, да какие там были вопросы-то! Камешки давали небольшое разрешение - день-два, поэтому и вопросы ставились соответствующие: не от теплотехника ли Шамшурина водопроводчица Комелькина четвертую неделю лежит на сохранении, срывая все календарные графики? Будут ли в обед в обувном магазине напротив продавать югославские сапоги? Будет ли дождь завтра? Прорастет ли помидорная рассада? Не сдохнет ли приболевший кот? Поставят ли сыну хотя бы тройку за контрольную?

Начальница их отдела относилась к камланиям снисходительно, потому что Катя всегда гадала ей без очереди. Но когда стали приходить начальники соседних мастерских, выспрашивая всю подноготную о слабинках заказчиков, о том, какую премию и кому дать, за дело взялся парторг института. С суровой физиономией он попросил Катьку раскинуть каменоломню на секретаря райкома, а после ответа изъял все камешки из обращения. Обидно было не только графиням и Кате, после этого выпада воинствующего материализма было даже несколько письменных протестов коммунистов в партком института.

Катька уже здорово втянулась было в это дело, поэтому, когда у нее отобрали камни, она стала видеть какие-то утомительные сны с множеством событий, разговоров, очень далеких от действительности. Например, в одном из них она видела себя в каком-то складе, забитом водкой и сигаретами. Эти изделия массового спроса ее нисколько не интересовали по жизни, и Катя, подсчитав все ящики с водкой в том сне до утра, сверила их с какими-то накладными и притащилась на работу совершенно разбитая.

* * *

Вечер с архитекторами на красный день календаря прошел соответственно. Вначале творческие работники сосредоточенно налегали на выставленную сметчицами еду и принесенную с собой выпивку, потом немного потанцевали и долго курили на лестнице со сметчицами помоложе. Катя не курила, поэтому она с графинями осталась разбирать стол. Когда все во второй раз уселись к застолью, то Катя увидела, что во время перекура народ как-то уже определился по парам, обстановка стала непринужденнее, а разговоры громче. Катя почувствовала себя неловко, тем более что она почти не пила. И когда графини решили незаметно покинуть сборище, она сразу тихонько собралась с ними домой.

Она немного выпила водки, думы от которой становились только тяжелее, а душу вновь стал бередить ветер надежды, уже не раз обманывавший ее в юности. А перед этим вечером что-то произошло, вновь потянуло туда, куда и возврата-то не было, боль стала острой, невыносимой, и радовало только то, что раз терпеть это было уже невозможно, значит, все скоро закончится, войдет в свою колею, и, наконец, станет легче дышать сухим морозным воздухом.

Нет, не смогла в таком состоянии Катерина кадрить с архитекторами, и теперь надо было ждать Нового года, чтобы у смолистой елки в объятиях какого-то случайного партнера почувствовать на минуту себя не такой одинокой. Да что там! Просто, перед самым праздником Катя, кажется, все поняла про одиночество. Но понять, это еще не значит не надеяться...