Позволь ей уйти

— Ты всё ещё свою родную мать помнишь — поэтому. Если тебя усыновят, ты же постоянно будешь сравнивать. А я… я просто хочу попробовать пожить нормальной жизнью. Дома, с родителями. Как все обычные дети, понимаешь?!

Пашка понимал и не понимал одновременно. Сам он был категорически против того, чтобы его усыновили. Не только потому, что помнил маму — с некоторых пор его главным заветным желанием стала учёба в Москве, а кто знает, если бы его забрали в новую семью, согласились бы приёмные родители на Пашкину балетную карьеру?..

Многие пары, желающие усыновить ребёнка, обращали внимание на Пашку — с первого взгляда этот милый золотоволосый мальчуган с ясными голубыми глазищами производил впечатление ангелочка. Но как только очередная семья начинала более серьёзно и подробно интересоваться его персоной, Пашка преподносил себя с такой “прекрасной” стороны, что потенциальные усыновители сами в ужасе отказывались.

Примерно та же история складывалась и с Милкой — с той только разницей, что ей не приходилось никого специально отпугивать. Она и рада была бы попасть в хорошую и добрую семью, да только никто не спешил удочерять девочку со столь сложным и своенравным характером.

А потом ей сказочно, просто неслыханно повезло…

=42

Санкт-Петербург, 2017 год

В Питер они прилетели поздно и сразу же отправились в гостиницу.

Даша была приятно удивлена, что Павел забронировал для них отдельные номера. Он донёс её сумку до номера, не переступая порога, вежливо пожелал спокойной ночи, поцеловав в щёку, и сказал, что будет ждать её завтра внизу в девять часов утра. Даша почувствовала бесконечную признательность за эту деликатность. Павел сказал — свидание, но если вместо этого сразу попытался бы затащить её в постель, всё очарование и романтичность питерской поездки были бы для неё безвозвратно утеряны. Даше хотелось спокойно принять душ, выспаться, а утром не спеша собраться… чтобы быть красивой для него.

Выспаться ожидаемо не получилось — остаток ночи Даша проворочалась на постели с пылающими щеками, предаваясь мечтам о завтрашнем дне. Всё, что с ней происходило, было очень необычно и волнующе. Конечно, в свои девятнадцать лет она не вела монашеский образ жизни, случались у неё и влюблённости, случались и отношения. Но ещё никогда её не приглашали на свидание в другой город, ещё никто не нравился ей так, как Павел, и она ещё ни разу не ждала так многого от завтрашнего дня. Кажется, она успела по уши влюбиться… как это глупо… и одновременно — как приятно, как сладко!

Ей удалось прикорнуть всего на пару часиков, когда уже занялся рассвет. Даша вскочила по звонку будильника как ошпаренная, не чувствуя ни усталости, ни разбитости, а только сплошное воодушевление, и с ощущением бабочек в животе помчалась в ванную наводить красоту.

Она чуть-чуть опоздала, всего-то на восемь минут, но всё равно чувствовала себя виноватой. Однако лицо Павла при её появлении озарилось такой искренней неприкрытой радостью, что Даша расплылась в счастливой улыбке в ответ.

— Как спалось? — спросил он.

— Прекрасно! — соврала она, не моргнув и глазом. — Дрыхла как сурок.

Сам Павел выглядел свежим и отдохнувшим, как будто провел месяц в санатории: даже не верилось, что накануне он оттанцевал главную партию в сложнейшем спектакле.

Они вышли на Невский, вдохнув Питер полной грудью. На секунду Даша зажмурилась от счастья. Сон?.. Нет, самая настоящая — но такая прекрасная! — реальность!

Первым делом Павел потащил её завтракать во французскую булочную-кондитерскую. Внутри стоял бесподобный аромат свежих, прямо из печи, шоколадных бриошей, и вообще было очень тепло и уютно. Они заказали сырники с ягодным конфитюром и, конечно же, кофе, который стал формальным поводом всей этой поездки. Было безумно вкусно, и Даша, уверенная, что от волнения не сможет проглотить при Павле ни кусочка, уплетала за обе щеки. На нижней губе у неё осталась капля конфитюра, и Павел, ни слова не говоря, просто взял салфетку и очень осторожно промокнул, заставив Дашу покраснеть.

Он вёл себя безупречно галантно и предельно вежливо. Никаких вольностей, домогательств, шутливых приставаний, поцелуев или объятий. Даже за руку её не брал, хотя ей бы очень этого хотелось! И больше не целовал в щёчку, как вчера при пожелании доброй ночи. Боялся напугать или… просто не хотел?

Позавтракав, они снова отправились гулять, попросив завернуть им с собой киш с лососем — на свежем воздухе аппетит мог снова быстро разыграться.

Это была прекрасная прогулка. Они бесцельно бродили по улицам и набережным, взбирались на крыши, чтобы полюбоваться прекрасным городом с высоты… Павел буквально заряжал Дашу позитивом, веселил её и смеялся сам — заливисто, по-мальчишески беззаботно. Незаметно они оказались на площади Искусств возле Михайловского, и Павел посетовал, что сегодня понедельник, а значит — закрыто.

— У меня в этом театре много знакомых, — сообщил он Даше. — Мой хороший друг и бывший однокурсник здесь танцует, Шейл Хьюз — может, слышала о нём?

— Однокурсник? — переспросила Даша в замешательстве. — Имя у него явно не русское.