Позволь мне, Грейнджер (СИ)

Прошло десять лет. — Завыл тонкий голос в голове. — Они изменились.

Гермиона, закатив глаза, поняла, что спорить с руководством бесполезно. Что она приглашена в качестве представителя международного сотрудничества волшебников, где девушка изначально хотела работать, пока её не встретил Вольфонд.

Приняв свою участь на приближающиеся выходные, Гермиона вернулась домой совсем не в настроении объяснять мужчине, что стряслось.

Это был второй раз, когда девушка хотела проклясть всех Невыразимцев. Точнее, одного. Того, чьи приказы она исполняла.

Грейнджер пялилась в эти строки бесчисленное количество времени, пока пальцы не перестали что-либо чувствовать, и лист пергамента, словно шутя над ней, слишком плавно опустился на паркет.

« … К сожалению, в эту субботу вечером я вынужден «покинуть» тебя. Благотворительный вечер в поместье Малфоя. Мне необходимо быть там…»

Малфой улыбался.

Это… не то чтобы было открытием, нет. Скорее предчувствием. Тем самым ощущением, когда он закуривал. Совершая первую затяжку, ему всегда казалось, что это похоже на альтернативный глоток кислорода. Того самого, что мог его успокоить. Теперь же, подобно маггловской зависимости, глотком воздуха стали эти бумажки. Значения которым он придал с самого начала.

Авис. Авис. Авис…

«… Я хочу почувствовать твои губы на своём теле…»

Такая нужная. Мягкая и нежная… Он представлял её тело под собой. Трепещущее желанием и похотью. Представлял её губы, искусанные им. Слышал звук, прекрасный-невероятный-ошеломляющий звук её приглушенных стонов.

Ладонь двинулась вверх-вниз. Большим пальцем Малфой провел по головке члена, собирая тягучую смазку.

« … Я… я хочу попробовать на вкус твою кожу. Слизать выступающие капли пота с твоей шеи и горла…»

Её незаменимый запах. Он ощущал, как в воздухе витает опьяняющий вкус Грейнджер.

… Чёрт… Он представлял, какой она может быть. Какой дикой становилась ведьма, стоило её чуть завести. Нужна. До очертенения нужна, Грейнджер. До лихорадки. До приступа. До тепла в животе.

— Блять!

Его рука двигалась интенсивнее, пока строчки её посланий меркли перед глазами. Их просто затянуло пеленой. Его горло сдавило из-за сухости. Мышцы одеревенели.

Кудри. На подушке. Её губы шепчут его имя. Драко. Она выгибается, подставляя шею и грудь для него.

Он сжимает член плотнее, почти до боли, до приятной, разливающейся неги.

«… Я никогда не была такой мокрой…»

— Гермиона…

Яростно выдает он, не осознавая. Образы, что стояли перед глазами, были настолько реалистичными, что Малфой мог завидовать самому себе. Видеть, как он вдалбливается в неё. Кусает, сжимает, целует и лижет бьющееся в конвульсиях тело. Она была его.

Она отдавала всю сущность потаённых эмоций ему. Его секрет. Его самый желанный плод.

Он глухо застонал, запрокидывая голову назад. Ягодицы напряглись, как и мышцы спины. По позвоночнику хлынул жар, и Малфой кончил на живот, сквозь зубы проговаривая её имя.

Оперевшись ладонями о каменную балюстраду, он оглядел двор мэнора. В свете серебра это место казалось ему интригующим. В темноте всегда есть что-то интимное. Что-то, чего не будет днём. Этой тишины. Малейших звуков, что слышны в поместье. Скрипы половиц. Шепотки, пускаемые домовиками, когда они не видят Драко. В тишине Малфой мог представить её голос. Поэтому он был рад, когда она забрала вещатель домой. Мерлин… сколько он уверял девушку в том, что всё в порядке…

Порыв летнего ветра принёс запахи цветов с открытого розария. Уголок пергамента загнулся, касаясь костяшек пальцев руки Драко, привлекая его внимание. Мужчина опустил взгляд вниз, на ладонь, что лежала поверх шершавой бумаги. Поднес правую руку к лицу, делая очередную затяжку его персонального кислорода.

Чувствуя, как тело буквально покалывает от нетерпения, Драко, взяв бумагу, перечитал. Снова. Каждую строчку, как делал это последние несколько недель.

Он должен был догадаться сразу. Не встречал он ещё ведьм, так отчаянно отстаивающих новые законы русалок. Господи! Не было и дня, чтобы они не спорили…

Сколько Малфой общается с ней? Почти два месяца. Что заставляло его делать это — отвечать ей; писать самому; наслаждаться её поучениями длиною в несколько листов.

Снова эта борьба. Чувство значимости. Чувство равенства и восхищения.

Он знал. Чувствовал. Никто больше не кипятил так его кровь. Никто не заставлял отстаивать свои позиции, борясь за них, хоть он и был прав, но Грейнджер…

Почти десять грёбаных лет.

Малфоя испугал бы этот срок, не будь он сейчас одним из самых успешных представителей магического мира. Не будь он трусом, тогда…

Драко развернулся, упираясь бёдрами о каменную кладку, достал палочку из кармана.

« … Если ты перестанешь быть такой задницей, мистер М, я обещаю подумать над твоим предложением. Но знаешь, был у меня как-то опыт борьбы за права эльфов, так вот…» — ухмылка, та самая, на которую девушка фыркала, встречаясь с ним взглядом, украсила лицо мужчины.

Как много лет прошло, а Грейнджер всё такая же острая на язык. Нестерпимая. Огненная.