Позволь мне любить тебя

— Верно. Полагаю, это скрепит сделку. — Я покачала головой, немного смутившись. — Я имею в виду, не то, что ты собираешься кого-то оплодотворять… — Что я говорю? Он смотрел на меня и явно забавлялся. — Покажи мне дорогу, пожалуйста. Если ты не передумал.

— О, я хочу. — Он подмигнул, и мне чертовски хотелось, чтобы это сексуальное подмигивание вызвало бабочек в моем животе так же, как один взгляд Энцо. Ну же, дай мне что-нибудь. Что угодно. Этот мужчина горячий, горячий, горячий.

Никаких плохих предчувствий, точно. Но и никаких мокрых трусиков. Черт.

Хадсон отпер кабинет, доказав, что он не врал. Затем он подпер дверь фиксатором, похожим на якорь, отчего мне стало еще легче.

При виде всех фотографий в рамках на стене, в основном мужчин и женщин в военной форме, а также военных кораблей, меня отпустило последнее беспокойство по поводу того, что я осталась наедине с незнакомцем.

— Военно-морской флот? — спросила я, когда он подошел к небольшой барной тележке, стоявшей у его стола.

Он бросил взгляд через плечо и кивнул.

Я улыбнулась; затем мой взгляд упал на книжную полку, заставленную разноцветными корешками.

— И ты еще и читаешь?

— Да. — Он заменил свой стакан на бутылку содовой.

— Идеальный мужчина, — поддразнила я.

— Боюсь, что далеко не идеальный, — ответил он низким, хриплым голосом.

Пока он наливал содовую на салфетку, я решила отправить сестре короткое сообщение, чтобы выиграть себе время до того, как Наталья придет меня искать.

— Я так понимаю, ты любишь читать? — Он протянул салфетку, и я положила телефон и клатч на его стол, чтобы взять ее.

— Настоящая Белль в поисках Чудовища, готового поделиться библиотекой, — сказала я, чувствуя себя немного глупо, пока мои слова не вызвали у него уничтожающе красивую улыбку.

И при этом у меня в груди не защемило.

— А еще лучше — Чудовище после того, как оно снова станет мужчиной. — От литературных слов мускулистого красавца у меня не участился пульс.

Я застыла на месте, когда по моему телу пробежал жар, волоски на затылке встали дыбом, и я проследила за взглядом Хадсона, чтобы увидеть единственного мужчину, способного вызвать у меня такую реакцию.

Энцо.

— Она сестра Натальи Романо, — сказал Энцо, упираясь ладонями в дверной косяк.

— Я не знал, — извиняющимся голосом ответил Хадсон.

— Освободи комнату. — Это был приказ, а не просьба Энцо, и я посмотрела на Хадсона, удивленная тем, что он беспрекословно кивнул.

— Приятного вечера. — Хадсон наклонил голову на прощание, и Энцо отступил в сторону, чтобы дать ему возможность выйти.

Затем Энцо отбросил в сторону якорь, и дверь с грохотом захлопнулась.

— Что только что произошло? Почему он так ушел?

Энцо перевел взгляд на пятно на моем топе.

— Он друг. Неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе или твоей сестре проводить время там, где я не…

— Что бы ты не позволил? — Я начала вытирать пятно, вспомнив, почему я в этом офисе.

— То, что считаю небезопасным, — проворчал он в ответ. — О чем ты думала, уединяясь тут с незнакомым парнем?

— Ты только что сказал, что он твой друг. Судя по фотографиям военных, я решила, что нахожусь в надежных руках.

— Хороших руках, да? — прорычал он, по какой-то причине мои слова еще больше разозлили его. — Ты пришла сюда до того, как узнала об этом, — бросил он, а затем начал говорить по-итальянски.

Мои родители родились в Италии, но они никогда не учили нас языку, и я чувствовала, что это было сделано для того, чтобы они могли разговаривать наедине, не позволяя нам понять, о чем они говорят.

Энцо переехал в США, когда ему было шесть лет, и, очевидно, он все еще свободно говорил, хотя его акцент проявлялся только тогда, когда он был расстроен. Как сейчас.

Энцо подошел ко мне ближе. Один злой шаг за другим, пока он не оказался на расстоянии вытянутой руки от меня.

— Я не смогу защитить тебя, если ты будешь ходить по темным коридорам с незнакомыми мужчинами. Что, ради всего святого, ты собиралась с ним делать?

— Во-первых, — сказала я, взяв оборонительный тон, — туалет находится в конце темного коридора, а мне нужно было в туалет. А во-вторых, он пролил на меня свой напиток и предложил содовую, чтобы оттереть. — Я помахала салфеткой, ненавидя, что она выглядит как маленький белый флаг капитуляции.

Энцо мог запугивать других людей, но я не позволю ему запугать себя. Конечно, мой опыт общения с «плохими парнями» и «разбивателями сердец» ограничивался только художественной литературой.

Он хмыкнул.

— Он слишком стар для тебя.

— А при чем здесь его возраст?

В раздражении я швырнула в него салфеткой, и он поймал ее в воздухе и сжал в руке.

Когда его взгляд упал на мой нарядный топ, я не удержалась и опустила глаза, заметив, что виски пролился на мою правую грудь. Тонкий материал топа и бюстгальтер были мокрыми, что означало, что мой сосок просвечивался через эти два хлипких защитных слоя.