Позволь тебя вернуть

Я раздавлен… Можно сколько угодно убеждать себя в том, что это ошибка. Но сердце не зря колотится как ненормальное – оно чувствует, что моей счастливой отполированной жизни пришёл конец. Мир безвозвратно рушится. Он уже никогда не будет прежним…

- Марик, что с тобой сегодня? Проблемы в школе? – внимательная мама сразу замечает моё состояние.

Мотаю головой. Не хочу обсуждать свою беду при брате… И не так-то просто сейчас подобрать слова для разговора. Эмоции рвут на части, вопросов миллион, но не удаётся отобрать приоритетные и правильные.

- Мам, давай не сейчас, – оглядываюсь на брата, который сидит со счастливой ухмылкой.

Мы с ним в последние годы совсем не ладим. Ему всё не даёт покоя статус младшего и мой авторитет в школе. Постоянно собачимся…

Закрываюсь в своей комнате, врубаю на полную громкость в наушниках рок и заваливаюсь на кровать. Не могу заставить себя сесть за уроки… В груди горит адское пламя, мешая дышать и лишая способности здраво мыслить. Я в отчаянии….

Вопреки моим опасениям, что родители откажутся разговаривать о странной женщине, назвавшейся моей матерью, отец зовёт меня в кабинет и велит садиться и слушать. Опускаюсь на диван, взволнованно смотрю то на папу, то на свои колени. Ладони потеют, нервно тру их о брюки.

- Марк, я не хотел тебе говорить, мы с мамой договорились сохранить всё в тайне. Никто не знает, даже бабушки и дедушки разве что догадываются. У нас долго не получалось завести ребёнка, и мы решились на усыновление. Тебя мать-кукушка оставила в роддоме, а главврач по блату сразу нам об этом сообщила. Документы у нас все были готовы, поэтому нам тебя отдали быстро. Ещё в роддоме мама каждый день приходила к тебе, кормила, носила на руках. И пусть она не пахла грудным молоком, именно её тепло согревало тебя с первых дней жизни. Мы полюбили тебя как родного. Да ты и есть нам родной, плевать, что не по крови, наш первенец. И никогда мы не делали различий между вами с Максимом, всегда любили обоих одинаково.

- Папа, расскажи мне о ней… Ты ведь наверняка навёл справки. Только всё как есть, ничего не скрывая.

Отец начинает не сразу. Говорит медленно, подбирая каждое слово. Видно, что ему этот разговор даётся не легче, чем мне.

- Глупая провинциальная девчонка поступила в столичный институт. Но жизнь тут дорогая, а хочется вкусно кушать, красиво одеваться, развлекаться и всё такое. А где взять денег первокурснице из простой семьи? Пошла в ночной клуб плясать полуголой перед посетителями. Видимо, не только плясала, потому что вскоре залетела непонятно от кого.

- Что значит “непонятно от кого”? Мой… – останавливаюсь, подбирая выражение, – донор был недостойным мужчиной?

- Думаю, она не знала, от кого из множества мужчин забеременела. Прости, сынок.

Боже, какая мерзость… Мало того, что моей биологической матерью оказалась шлюха, так ещё и неизвестно, кто был донором… Зашибись…

- А может, она не в клубе забеременела, а, скажем, в общежитии? С кем-то встречалась, а он её бросил?

- Вряд ли. Тогда бы мне узнали его имя.

Папа ещё что-то говорит, пытается меня успокоить, а я медленно умираю. Как смириться с тем, что во мне течёт кровь какой-то девки лёгкого поведения и неразборчивого урода? Как жить с этим? Как идти в школу, если все узнают, что я – отцу не родной? Как выдержать их сочувствующие и презрительные взгляды?

- Папа, переведи меня, пожалуйста, в другую школу.

- А это вдруг почему?

- Потому что завтра все узнают, что я – приёмный, и начнут смеяться, – с трудом выдавливаю из себя пояснение.

Как же я жалок и уязвим…

- Никто ничего не узнает! – отец аж подскакивает с кресла. – Даже не думай! Раньше не знали и теперь не будут!

- Но Макс…

- Я с ним поговорю!

Разговор происходит за закрытыми дверями. Но когда папа с братом выходят из кабинета, отец жёстко заявляет:

- Послушайте. Никто никогда никому не расскажет, что Марка мы усыновили. Я запрещаю! Тот, кто нарушит этот запрет, будет лишён содержания и наследства. Вы меня знаете – своё слово я сдержу.

Меня это немного успокаивает. Уверен, что зная отца, никто из нас не рискнёт своим будущим. Ведь получить даже часть его империи – гораздо круче, чем остаться вообще ни с чем…

* * *

- И даже не мечтай, что отец оставит свой бизнес тебе…

Макс расходится не на шутку. Но не зря говорят: “Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке”. Братец выдаёт свои мысли с потрохами. Он бьёт ниже пояса, и в первый момент это на меня действует, но я быстро беру себя в руки.

Хочет заполучить весь бизнес отца и не делиться со мной? И как он будет с ним управляться, если едва тянет университетскую программу по экономике? Просто смешно. Но не спорить же с ним тут, где на каждом углу – чужие уши!

- Закрой рот. Неуравновешенному алкашу он тем более ничего не оставит! Думай, что творишь. И за языком следи! Бери вещи и поехали, – выдаю безапелляционно, – у тебя пять минут, чтобы попрощаться с друзьями и придумать внятную отмазку, почему ты должен уходить домой.