Позволь желаниям сбыться

– Слава Богу! Не хотел бы я умереть с такими словами! Но импровизация – это так тяжело! Приходят в голову только глупости! А я ведь даже не решил, что надеть на свои похороны! – вновь оживший, он поднялся на ноги и начал отряхаться.

– Макс! Не пори чушь! У нас тут как бы проблемы! – Костя кивком показал на группу вооруженных людей, которые не без интереса наблюдали за происходящим. – Друзья мои! Давайте не будем ссориться! Мы пришли к вам с миром! – он натянул свою самую обольстительную улыбку и сделал шаг к толпе. Но когда увидел пару дул направленных в свою сторону, быстро передумал. – Видит Бог, я пытался!

– Кто вы такие и зачем гнались за Исмаилом? – заговорил самый европеоидный представитель компании на английском.

– Никто за ним не гнался! Нам просто нужно было спросить! – блондин выпучил глаза и обиженно надул губы. Потом шепотом спросил стоящего рядом настороженного друга: «Интересно, они все такие агрессивные или только те, кто живет на этой помойке?»

Остановив приближающийся смех, он поднял крепкие руки наверх: «Нам нужен Мустафа. Здесь все должны знать его. Мы подумали, что Исмаил молод, поэтому наверняка знает английский, в отличие от своего прадеда, поэтому и пошли за ним. Просим прощения!»

– Он мой отец! – возмущенный парень почти полез в драку за нанесенное оскорбление, но чей-то возмущенный крик заставил его остановиться.

– Еще раз прошу прощения! – вот уж удивительный народ, во сколько же лет ему принесли благую весть? Сдержав улыбку, он ждал, пока закончится это напряжение, а от них уберут автоматы, ведь страх его компаньона грозовой тучей висел в небе.

– Откуда вы знаете Мустафу? – тот же европеоидный мужчина прищурил темные как глубины океана глаза и поставил автомат вертикально, уверенно сжимая пальцами дуло. Все остальные быстро последовали его примеру.

– Да, откуда мы знаем Мустафу, Костя?! – блондин вопросительно смотрел на товарища.

– У него есть информация по важному для нас делу. Мы люди Дона. Антиквара из Европы, знаете его? – синие глаза удивленно наблюдали как подозрительные и враждебные лица сменились радушными улыбками. Они засуетились, и через пару минут кто-то организовал шатер и закуски.

– Меня зовут Ахмед, – главарь все также свободно говорил на английском, не догадываясь, что парни напротив сильно напрягают слух, чтобы коллективно догадаться, что скрывают его слова. – У Мустафы было одно дело, поэтому он отлучился. Обычно, он не выходит за рамки этого района в такое время. Воровство любит тьму.

Удивленно переглянувшись, два светлокожих отпили немного чая. Вот теперь Беркут начал волноваться. Воровство? То есть ничего легального его не ждет. Во что же он ввязался? Как наивно было думать, что всю эту роскошь ему дадут просто так. Еще и друга своего втянул в это. Его большие глаза умоляюще посмотрели на соседа, но тот уже запихивал в рот очередное подобие пирожков, именуемое самбусиками.

– Я не думал, что речь идет о незаконной деятельности, – серая майка вдруг стала тугой, как броня. Почему в ней так неудобно?

Араб рассмеялся, вызвав раскаты хохота за спиной: «Ты что серьезно? Разве не знаешь, что вывоз исторических ценностей за пределы любой страны карается властями?»

– Да, конечно, – перед такими людьми нельзя показывать свои сомнения, особенно, когда твой напарник устраивает концерты с предсмертными судорогами. – Долго нам ждать Мустафу?

– Он улетает в Лондон через пару часов, так что, думаю, очень долго, – мужчина погладил свою щетину и улыбнулся. – Его полное имя Мустафа Закир. Такие люди, как он, фото не делают, но вам удастся его найти по шраму в форме английской буквы д на правой щеке.

Макс издал нервный смешок, а из его хорошо очерченных губ посыпались мелко нарезанные кусочки баранины. Костя казался невозмутимым, что придавало уверенности. Вот это выдержка!

– Нам пора, – брюнет поднялся с плетеной лавочки и шагнул к выходу, ожидая своего друга. – Спасибо за угощение и информацию.

– Бог в помощь! В вашем деле нужно поскорее опериться и стать мужчинами, – Ахмед поправил белую широкую тунику и напряг мускулистую руку. – Вы играете с огнем, мальчики. Смотрите, как бы этот Дон не спалил вас заживо.

Зайдя в помещение, он вздохнул. Наконец, остался один. Поставив трость на ее законное место, он снял черное пальто и дорогой цилиндр. Казалось, нет конца и края московской грязи. Неужели, к этому можно привыкнуть?

Ровными шагами он подошел к огромному зеркалу. Смольные волосы все так же аккуратно зачесаны назад, черные глаза насмехаются над миром, а костюмчик как прежде идеально скроен. Он ухмыльнулся, сам не понимая, как же можно быть таким совершенным. Хотя за столько лет он давно изучил себя и то, что ему шло. Именно поэтому, этот оливковый костюм так изысканно смотрелся с рубашкой цвета стали, а треугольник платка в тон игриво выглядывал из нагрудного кармана, так и готовой утереть слезы очередной красавицы. Несмотря на осеннюю слякоть, его начищенные туфли выглядели так, будто никогда не покидали этой просторной комнаты. Быть Доном – это искусство.