Позвони, если хочешь изменить жизнь

Скрипнул люк, ведущий на чердак из подъезда. Я прикрыл окно и увидел полоску света. Кто-то собирался забраться сюда. Я спрятался за кирпичную кладку вентиляции. И вовремя это сделал. Луч фонаря пробежался по чердаку. Неужели кто-то видел, как я сюда забрался? Сердце забилось, как у загнанного кролика. Я пошарил рукой в поисках тяжелого предмета и нащупал кусок кирпича. Я готов был убить ради своей свободы.

Раздались мягкие шаги. Потом звук открываемого чемодана. Я набрался смелости и выглянул из-за укрытия. Едва различимая тень, как мне показалось, собирала оружие. Я замер. Все было очень серьезно. Скрипнула дверь чердачного окна и мне стало видно, как человек выставил винтовку с оптическим прицелом в окно. Как раз напротив окон моей квартиры. Самые жуткие предположения полезли мне в голову. Я был уверен, что мою семью хотят убить. Нельзя было медлить ни секунды. Я перехватил кусок кирпича удобнее и бесшумно направился к снайперу.

— Я на позиции, — произнес женский голос. — Наблюдаю объект.

Так это была женщина? Легче будет справиться. Я не собирался делать гендерную скидку. Залеплю кирпичом в голову с той же силой, что и мужику. Ее пули не убивают мягче и нежнее? Я навис над ней, готовясь нанести удар. Снайперша, каким-то шестым чувством поняла, что я собираюсь сделать. Вывернулась из-под удара, вскочила и ударила меня коленкой в живот. Я задохнулся. Женщина вывернула мне руку и взяла шею в захват. Я ничего не мог сделать. Ни вздохнуть, ни шевельнуться.

— Ты что за урод? Наркоман? — спросила она жестко, усилив захват шеи.

— Нееет, — прошипел я. — Не убивайте мою семью.

— В смысле? — она отпустила мою руку и осветила мне лицо. — Эй, да ты же тот самый маньяк, порешивший половину города?

— Я никого не порешил. Это все ошибка. А вы разве не за мной охотились? — я вдруг понял, что моего появления они не ждали.

— Нет, не за тобой. Скорее за теми, кто охотится за тобой. Уже сутки город на ушах. Все кого-то ищут. А с чего ты взял, что я собираюсь убить твою семью?

— Да так, втемяшилось в голову. Я не понимаю, что происходит вокруг, вот и думаю, что все против меня, и желают меня убить и мою семью.

— Грека ты грохнул? — снайперша посветила мне в лицо фонарем.

— Какого Грека? Я вообще никого не убивал.

— Того, в этом дворе прошлой ночью.

— Нет, не я.

Я поведал ей, как все было на самом деле.

— Ты либо очень складно врешь, либо нет. Знаешь, вон те парни внизу, за которыми я наблюдаю, ждут именно тебя, потому что уверены, что ты пришил их человека. Они плохие люди и в случае чего я с удовольствием пристрелю их, если придет такой приказ. Только я знаю, что он не придет, и поэтому твоя жизнь не стоит ничего, пока эти парни ждут тебя.

— Что мне делать?

— По-хорошему, сдаться властям. Там тебе будет хоть какая-то гарантия жизни. Либо скитаться. Но у тебя семья, и рано или поздно через нее тебя найдут, и ты сам приползешь и сдашься своим убийцам.

— Я не готов сдаться никому, ни вам, ни им. Я ничего не совершал и надеюсь, скоро это станет всем известно.

— Я тебе верю. Даже если ты пришил Грека, я не буду тебя задерживать. У меня были к нему личные счеты, и тот, кто пришил его, мой друг.

— Я не пришивал его. Я даже пистолет в руках никогда в жизни ни держал. Вернее, держал, но не стрелял.

— Вернее, стрелял, но не убивал, или еще вернее, убивал, но не насмерть, — пошутила надо мной женщина-снайпер.

— Не стрелял я, — в моем голосе раздались плаксивые нотки. Я взял себя в руки. — Что мне делать?

— Короче, ты мне мешаешь работать. Давай приходи завтра по адресу Кузнецкая сорок шесть после шести часов. Я буду после смены. К тому времени я кое-что порешаю, и придумаю для тебя подходящий вариант.

— А сейчас?

— Уходи, и на глаза не лезь. Пережди где-нибудь, где ментов и шпаны всякой нет. Вот тебе тысяча, дойди до хостела «Питомник», там без паспорта можно переночевать, — снайперша протянула мне деньги. — Всё, время пошло.

Хостел был на любителя. Он и вправду был оформлен в стиле собачьего питомника. Двери и окна забраны мелкоячеистыми решетками. В оформлении стен те же мотивы и предупреждающие надписи кругом: «После двенадцати не лаять». Но место здесь, надо признаться, было тихим. Меня никто не рассматривал, и я особо не лез на глаза. Наконец сходил в душ, еще раз постирал свою одежду, и, довольный, лег в нормальную постель в комнате на восемь человек. После бомжовского жилища хостел показался мне концентрацией роскоши и удобств.

Уснуть удалось не сразу. Голод напоминал о себе регулярными подвываниями в животе, мешая соседям по комнате насладиться сном. Я и встал раньше всех по причине голода. Прошел на кухню, и от души напился общего чая с чьими-то печеньями. Хотел съесть еще что-нибудь, но удержался. Скандал мне был не нужен. Я собирался провести время в хостеле до вечера. Включил телевизор на кухне и сделал вид, что поглощен просмотром телепередач.