Позвони мне

Я желаю быть правильно понятым. При Сталине большинство граждан страны Советов, увлечённое строительством светлого будущего, вне всякого сомнения, жило впроголодь. На Руси перед большим праздником всегда полагалось крепко выпоститься. Иосиф Виссарионович был настоящим государственным стратегом, он точно выдерживал дистанцию между желаниями и возможностями подопечных несмышлёнышей. Показное изобилие, оно, как пучок сена на конце оглобли перед очами запряжённого мерина, постоянно манило сытым ароматом светлого коммунистического будущего. При Никитке и любоваться оказалось нечем – продукты напрочь исчезли с прилавков магазинов, не потому что их стали меньше производить, просто показное гастрономическое изобилие сожрали на аппетитной волне так называемой «хрущёвской оттепели».

О достатке советских трудящихся в приснопамятные хрущёвские времена здорово напоминает мне приезд родной тёти Лены из-под старинного города Ельца. Перед тем как отправиться к нам на Донбасс в гости, ей довелось погулять на свадьбе у кого-то из наших дальних родственников, и она по свежей памяти живописала моей мамаше свадебное изобилие. На вопрос «Чем угощали гостей?» тётя Лена с восторгом сообщила: «Веришь, Тамара (моя мама), щи со стола не сходили». Надо иметь в виду, что здесь не какая-то замысловатая аллегория, не литературный пассаж, а информация прямого толка. То есть человек таки съедал тарелку щей и ему тотчас же подсовывали новую – это и было верхним пределом возможностей свадебного разгуляя для очумелого строителя коммунизма.

Тётушки моей, разумеется, давно уже нет. И мне не хочется выставлять её перед читателем в унизительно-насмешливом виде. В этой, на самом деле очень трогательной, истории много житейской доброты и печали. Просто не поддаётся осмыслению удивительная непритязательность нашего народа, способность приходить в восторг от удовлетворения элементарных потребностей. Хотел было смягчить ситуацию, однако справедливости ради останусь до конца последовательным. Тётя Лена не была затурканной серой колхозницей. Она всю жизнь проработала врачом, многие поколения односельчан с благодарностью вспоминают эту добрую женщину в белом больничном халате.

Собственно говоря, что здесь удивительного? Сейчас мало кто способен понимать, каким образом и с какими хлопотами отправлялись в середине пятидесятых обыкновенные телеграммы. Если вопрос стоял о поздравительной телеграмме к очередному дню рождения близкого родственника, то за дело сначала принималась мама. Она составляла черновой поздравительный текст и дожидалась прихода с работы папы. Тот, предварительно отужинав и облачившись в домашнюю полосатую пижаму, основательно садился за письменный стол. Долго, очень придирчиво выверял текст, отсекая ненужные буквы и знаки препинания. Ведь цена телеграммы слагалась из количества символов, поэтому в папиной редакции поздравление доводилось до головоломного ребуса, составленного из сплошных намёков. И уже потом наступал мой черёд отправляться на телеграф, с выверенным до последней копеечки платежом. Дело было вовсе не в папиной жадности, дело было в неуёмном желании и способности оказаться максимально эффективным. Быть может, это есть одно из самых важных достоинств при оценке деятельности любого человека.

Но в отдалённой, десятилетней перспективе, как бы там ни было, маячила символическая дата – пятидесятилетие Советской власти. В сущности, к тому времени уже никто ни во что не верил, работала подсознательная привязка к мистической метке. Каждый рассуждал про себя: если к пятидесяти годам торжества Советской власти ничего сверхъестественного не произойдёт, то уже не произойдёт ничто и никогда.

Дураку ведь понятно, что ничего особенного не случилось. Разве только покричали, побесились возле затянутых ситцевым кумачом трибун больше обычного. Люди, как водится, попели, поплясали, опохмелились и дружно сказали себе: коммунизм – это бред сивой кобылы. Вот так бесславно наши соотечественники окончили в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году поход в коммунизм.

Это по нынешним бездумным временам с лёгким сердцем можно потешаться над недавним коммунистическим прошлым. Кто из нас не силен задним умом? В школьные мои годы всё обстояло совершенно иначе. Без тени иронии почтенные дяденьки и тетеньки восторженно живописали детишкам о прелестях будущей жизни, уготованной с подачи Владимира Ильича. Многие наставники в сердцах завидовали подросткам, иногда с раздражением подчеркивали халявность грядущего благополучия, обломившегося нам не весть за какие заслуги. Мы же на переменках, в перерывах между воспитательными экзекуциями, принимались фантазировать на тему предстоящей безденежной жизни. Чаще всего упражнялись в находчивости по поводу бесплатных магазинов и наперебой сочиняли дармовые приобретения из полюбившейся крем-соды и кондитерских изделий.