Позвоночник

НИ СТАНЦИИ, НИ ВРЕМЕНИ, НИ МЕСТА, НИ ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ. ТАЙНАЯ КОМНАТА В НОЧНОМ КЛУБЕ "ПЛЮЩ" С БАЛКОНОМ И ВИДОМ НА ЗВЁЗДНОЕ НЕБО. АТМОСФЕРА НУАРА: АЛАЯ, ПОД ПАРЧУ, ОБИВКА ДИВАНОВ, ТЁМНЫЕ ПОЛОГИ, ДВА СИЛУЭТА. МЕЖДУ НИМИ, ЗАПЛЕТАЯ ПЛЕЧИ – ЛЕНТА ЛУННОГО СВЕТА. ИЗ КОЛОНОК ЛЬЁТСЯ ТАИНСТВЕННАЯ МУЗЫКА.

– Ну, чем будешь меня развлекать? Выставить, как тогда, не можешь…

– Что скажешь, то я и сделаю.

– Чего ты сама хочешь?

– Того же, что и ты.

– А если честно?

(заминка, глаза в стену напротив)

– Хочу, чтобы ты ушёл.

– Всё же выставить. Почему?

Нельзя приближаться к совершенству,

– Остался тем, кем я тебя помню. Тем, кем я тебя вижу, на сцене, издалека.

если хочешь, чтобы оно им осталось.

– Ты была на моих спектаклях?

– На всех, куда смогла попасть.

(заминка, глаза в глаза)

– Даже так… – (он тянется её поцеловать, она, резко отпрянув, двигается подальше)

– Нет. Не смей. Хочешь, разденусь и станцую. Хочешь – на тебе. Могу сделать тебе хорошо, не касаясь ничем, кроме рук. Желай, я это выполню. Но не переходи черту. Будь ты кем угодно, чем угодно для меня, выйди ты за черту, клянусь, Тимур, я позову охрану.

(в её голосе – скрытый срыв)

(он откидывается на спинку)

– Поговори со мной.

– Что?

– Просто поговори. Расскажи, как ты. Чем живёшь. Как семья.

– Этого нет в прайсе. Я с удовольствием выслушаю тебя, что-то посоветую или помолчу. Но личное есть личное.

– Ты всё такая же. Даже здесь, продавая кожу, ты умудряешься прятать всё, что за ней. – (тишина) – Хочешь… хочешь, встретимся в другой обстановке?

– Зачем?

– Чтобы ты говорила. Не потому, что надо, не то, что надо, а по-настоящему.

– Я не буду говорить.

– Почему?

– О чём? Всё хорошо. Как видишь, я жива.

– И танцуешь. Ты не можешь не танцевать.

– Как и ты.

(тишина)

– Есть о чём. Мне есть что тебе предложить. И я расскажу, но не здесь. У вас камеры пишут звук? – (тишина) – Давай встретимся. В пятницу стартует мой проект "Тени", будет куча танцоров, которых не видно. Только белая стена и силуэт. С жюри, со всеми делами, может, слышала, раз уж ты за мной следишь .. – (усмешка) – Приходи. Позже сходим куда-нибудь, выпьем.

– Не думаю, что это хорошая идея. Не о чем нам говорить. И незачем. Да и не слежу я. По всему свету за тобой не попрыгаешь. Было бы как-то странно. Я всё-таки не сталкерша.

– Нет, не сталкерша. Ты беглянка. Взяла и потерялась. Веришь, нет, я искал тебя. Ну и вот…

– …нашёл, и лучше бы тебе забыть об этом. В городе много ночных заведений, кроме нашего.

– Ты совсем мне не рада?

– Только как гостю.

– Врёшь. – (сходя на шёпот) – Я вижу. – (ладонь на её щеке, она опускает голову) – Позови тебя в приват кто-то ещё, пойдёшь? Хотя, кого я спрашиваю. Конечно, пойдёшь. И потрахаться тебе, как покурить. "Для тебя это что-то значило. Для меня нет". Я помню.

(она старается не дрожать)

– У меня срывался спектакль. Отнималась нога. Всё летело к чёрту. А ты явился с цветочками, как к покойнице или труднодоступной юбке. Сам знаешь, как я отношусь к жалости. Что ещё мне было сказать?

– Ты не была для меня юбкой, Юна. И похоронить тебя непросто. Думаю, ты и в гроб ляжешь, только когда сама туда захочешь. Изнутри заколотишься и землёй присыпешься. Да ты это, собственно, и сделала. Когда ушла.

– (опомнившись, с издевкой) – Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой… К чему их ворошить?

– Потанцуй со мной.

– Что?

– Что слышала. Потанцуй со мной. Как тогда. Так ты ни с кем не танцевала. Это значит для тебя.

– Как тогда, не выйдет.

– Да как угодно. Давай. Тут никого нет. На то он и приват.

(она поднимается)

– Я с тобой всего полчаса. Потом у меня шоу. Ты серьёзно хочешь потратить их на танцы?

(он поднимается)

– Шоу не будет, если я продлю наш разговор. Не каждый день встретишь старого друга. Ну так и? – (она делает несколько движений, крутится с проворотом вниз) – Я не сказал "соблазняй меня". Бёдра, плечи, волосами махнула… Ты что, уже не помнишь, как, без сексуального подтекста?

– (встаёт) – Не провоцируй. Я тут на особых правах. Доведёшь – выйдешь ты, а не я.

– Я и не пытался тебя довести. Смотри, как. – (он делает несколько движений, крутится с проворотом вниз, и встаёт)

– Скорость твоя, скорость… Развернуться негде, а ты – в арабеске прыгаешь, да ещё и с апломбом. Выпендрёжник, – (она хитро сощуривается) – А по-нашему сможешь?

(подходит к пилону в середине комнаты и, забравшись на него, выбрасывает ноги в шпагат, так и спускается, по кругу)

– Нашла чем напугать. – (он, усмехнувшись, повторяет, не держа ровных ног: в джинсах это в принципе невозможно) – Ну, что же дальше?

– Начинается… это баттл?

(она не сдерживает улыбку)

– Я с тобой не соревнуюсь. Разве что чуть-чуть. – (сближает большой и указательный пальцы) – Вот настолечко. Чтобы ты ощутила вкус. Тут тебе равных нет, согласен. Но тут тебе быть и не надо.

(к ней возвращается серьёзность)

– А где, по-твоему, мне надо быть?