Позывной ’Грэй’

Нужно как-то приспосабливаться к гражданской жизни, учиться жить заново, общаться с людьми, верить им. Смогу ли? Слишком много я отдал войне, слишком сильно меня перекосило.

Многие спиваются на гражданке, не понимая, что с ними произошло, а главное –почему и зачем. Я вроде бы всё прекраснопонимал и принималвсё случившееся со мной как испытание, которое я прошёл. Пусть не так благородно и мужественно, как хотелось бы, но всё же...

У меня скоро родятся дети. Ради нихстоитпопытаться приспособиться к совершенно другой жизни, в чужой стране, скрадеными именами.

Аня была рядом, гладила меня по волосам с такой нежностью, что сердце щемило. Кто бы мог подумать, что среди грязи, смерти, горя предательства я найду своюНюрку?

Я вспомнил, как впервые увидел рыжика, и её огромные зелёные глаза. Именно тогда я и провалился в еёконопушки, увяз по самую шею. А дальше всё потеряло смысл вот и полетело к чёрту ровно и красиво!

Вскоре мы подъехали к красивому особняку. Нам открыли ворота, и наш автобус плавно припарковался усамогокрыльца.

К нам вышел худощавый мужчина. Я узнал его — Никита, муж моей сестрёнки. А потом и она выскочила на крыльцо следом.

Я не верил. Нет, господи, этого не может быть! Сегодня какой-топиздецкиудивительный день. Так не бывает!

Но вотОлэськауже рыдает в моё плечо, и я тоже не сдерживаюсь, лишь пытаюсь держать больной рукой простынь, которая норовит сползти с меня на землю, а второй прижимаю сестрёнку к себе.

Язапрещал себе даже мечтать о встрече с ней, поэтому не был готов к такому. Всёговорило о том, чтонам не суждено было увидеться, вот я иприхуелот отказывающегося принимать реальность сознания.

–Япогнал! –понимающепрощается Виктор, оставляя меня с моей семьёй.

Сейчасондействительно лишний, поэтомуязаверяюего, что помню онашихдоговорённостях, ионуезжает.

Сюрприз, так сюрприз! И на сегодня с меня довольно. У меня сердце остановится от ещё одного потрясения. Точно говорю.

И вообще, с меня довольно...

Глава 70. Эпилог. Сергей

Война длилась ещё долго. Я боролся с собой, пытаясь абстрагироваться от происходящего там, ведь я был теперь здесь, и моя семья требовала от меня максимального внимания. Не получалось. Я как будто застрял в этой войне, даже когда она закончилась, я не мог не переставать думать о ней.

Вопреки нашим опасениям у нас с Нюркой родились два здоровых, крепких сына. Мы назвали их в честь дедов Петром и Владимиром. Аня ещё хочет девочку, но я больше не стал рисковать. Радиация — штука сложная, непредсказуемая и опасная, а мы хорошенько её хапнули в Стальном.

Мирная жизнь не так проста, как я себе её представлял. Аня устроилась на работу в детский сад, чтобы чем-то себя занять и присматривать заодно за нашими пацанами, а я болтался, как говно в проруби. Никита и Виктор взяли меня на работу, теперь я типа бандит. Я и раньше им был, вроде бы не привыкать уже, но на гражданке всё было иначе.

Слава богу, разборок никаких давно не было. Мои шефы платили мне немалые деньги, но я всё время стеснялся их брать. Вроде бы и не за что, раз я ничего не делаю по факту, а с другой стороны, они тоже моя семья. Одинцов муж Даши, Зотов зять.

Аня успокаивала меня тем, что я заслуживаю этого денежного вознаграждения за имя полковника Грэя, которое мне не с неба упало, но я был иного мнения.

Впрочем, это единственная награда, которую я получил за войну. Ни имени, ни почестей. Спасибо, что живой.

Мы с Аней до сих пор живём по чужим документам, и наши дети тоже. Пусть у них берлесские имена, но я бы хотел вернуть и свою фамилию, чтобы хотя бы они были Котовы.

— Ещё не время, полковник, — заверял меня Виктор, помогший сделать нам хоть какие-то паспорта. — Придётся вам побыть Марселем и Бертой. Главное, что ваши близкие знают, кто вы есть на самом деле, а остальное можно перетерпеть. Разве человек, это его имя и фамилия? Человек — это его поступки, и больше ничего.

Я был с ним полностью согласен, но вместе с именем и фамилией я будто потерял часть себя. Да и дети начали задавать вопросы, почему маму с папой на людях зовут иначе, чем дома. Я объяснил им, что это такая игра. Сколько ещё нам играть в неё, господи?

Полковника Грэя объявили сначала погибшим, а потом и героем войны. По легенде его сначала взорвали северяне, а потом он ещё отстреливался от них, прикрывая бойцов до последнего вздоха. Красивая, сука, легенда. До слёз. Каждый солдат мечтает погибнуть именно так.

У меня даже есть могилка в Северо-Боровинске и красивый памятник. Люди носят туда цветы и фотографируются.

Может, и Кудряшов вовсе не погиб, а также, как я, гасится где-то? Это было бы здорово.

Насколько страстно я жаждал вернуть себе имя и фамилию, настолько же сильно боялся, что за мной придут. Ни памятник, ни присвоение звания героя полковнику Грэю, не могли меня успокоить. Это Грэй герой, а за Котовым могут приехать на чёрном воронке. Каждый раз предъявляя свой фальшивый паспорт, я испытывал волнение до трясучки. Что, если меня заберут прямо сейчас? Меня не арестовывали, но и спокойствие не приходило.