Позывной ’Грэй’

Даша ничего не ответила, но по её раздувающимся ноздрям я определил степень её внутреннего кипения. Я просунул руку через решётку и погладил девушку по щеке. Она зарумянилась и часто задышала, реагируя на ласку. Потом я схватил её за волосы и прижал лицом к решётке. Даша испуганно вскинула на меня свои чёрные глаза.

— Держись подальше от Дюпон! Иначе, я тебя выгоню! — тихо, почти шёпотом проговорил я. — А могу и повесить, Даша! Знаешь ведь, что могу?

Чмокнув её в губы, я ушёл, не оглядываясь, потому что знал, какая буря сейчас в карцере.

Анна ждала меня одетая и причёсанная. Стоило мне войти к ней в камеру, она поднялась с кровати, и сама подошла ко мне.

— Доброе утро, Аня!

— Доброе утро, — ответила она, обратившись ко мне никак, то есть нейтрально.

— Готова?

— Да.

Я окинул взглядом камеру. На столе открытые конфеты. Значит, не удержалась и открыла? Мне было радостно знать, что искушение взяло верх над Дюпон и она угостилась конфетами. Рядом с коробкой лежал блистер с таблетками. Я шагнул к столу и взял в руки таблетки. Название на бриминском. Этот язык я так и не осилил.

— Ты больна? — осведомился я у Анны. — Что за таблетки?

— Это не мои, товарищ полковник. Это было в коробке с конфетами. Я подумала, что это ты мне положил, чтобы мне лучше спалось. Можешь забрать. Я такое лекарство пить не стану!

— А что это за лекарство, Аня?

— Снотворное. Одна таблетка сбивает с ног даже здоровенного мужика, так что я, пожалуй, обойдусь.

— Ты уверена? Ты знаешь бриминский?

— Такой препарат есть у моего отца. Ему выписывал психиатр. Их так просто не достать.

— Может быть, в коробке была ещё какая-то записка?

— Нет.

Я вытряхнул конфеты на стол и внимательно осмотрел упаковку. Ничего подозрительного я не обнаружил, но какого чёрта Барсов отправил Даше снотворное? Тайком. Что-то я не припомню у Даши бессонницы. Напротив, я всегда завидовал её крепкому сну.

— Ты давно ела конфеты, Аня?

— Вчера, — ответила она, виновато опустив глаза, потому что её смутила эта слабость. — И утром две.

— Нормально себя чувствуешь?

— А что? — испугалась Анна.

— Да хер знает, срок годности истёк. Прости, не доглядел, — соврал я, засовывая блистер в карман. — Я тогда заберу таблетки обратно? И коробку тоже.

Глава 49. Анна

— Гроб лучше не открывать. Сама понимаешь... — сказал мне полковник, когда привёл меня на место, где выкопали могилу для Берты.

Рядом были ещё два захоронения. Одна могила большая, вторая совсем крошечная. Она была без крестика и надгробия, только небольшой камушек на глинистой насыпи.

— Это могила ребёнка? — поинтересовалась я у Грэя.

— Нет, Аня. Здесь похоронена Дашина собака.

— Вы хороните людей рядом с собаками? — возмутилась я.

Это просто неслыханно! Впрочем, чему я удивляюсь. Грэй варвар, а мы сейчас находимся даже не на кладбище, а на заднем дворе тюрьмы!

— Прекрати выёбываться, Анна! Справа похоронен мой самый близкий друг! Для Даши этот пёс был дорог, так же как для тебя твоя подруга! Так что считай, ты на элитном кладбище!

Пришёл батюшка, и заткнулась. Грэй прав, у меня слишком много претензий. Он более чем достойно организовал погребение Берты. Мог бы и не заморачиваться вообще. Кто она ему? А то, что отпевание будет — это уже вишенка на торте!

Сомнений в том, что в гробу именно Берта у меня не было. Зачем полковнику врать и хоронить кого-то другого вместо неё? Вряд ли он шарился по лесу, разыскивая труп девушки, чтобы просто снять с неё жетон. Да и судя по тошнотворному запаху, тело, находящееся в гробу, начало конкретно разлагаться.

Батюшка пел свои молитвы, а я плакала, не сдерживая слёз. Сейчас я не стеснялась Грэя. Я бы предпочла стоять здесь без него, но он бы меня не оставил без присмотра, так что просить его уйти было бессмысленно.

Гроб стоял на двух табуретках. После отпевания появились солдаты и опустили его на автомобильных тросах в могилу. Я бросила три горсточки земли на крышку гроба. Грэй последовал моему примеру, а потом дал знак солдатам, чтобы они закапывали могилу.

Подул лёгкий ветерок, унося с собою смрадный запах, и дышать стало легче.

— У меня даже нет цветов, — грустно выдавила я из себя, как будто Грэй сейчас, как фокусник, достанет из-за спины гвоздики.

Тем не менее он меня удивил. Мужчина отошёл к забору и нарвал пучок одуванчиков. Это было неожиданно и трогательно.

— Вот держи, Аня, — с улыбкой протянул он мне жёлтый букетик.

Я взяла их. А как не взять?

Не знаю, что и сказать. Этот Грэй-Серёжа преисполнен противоречий. Что он за человек такой? Добрый парень, одуванчики, конфеты, никак не вязались с образом жестокого полковника Грэя, и это вызывало сумбур в моей голове.

Я возложила цветы рядом с крестиком Берты, и мы ушли с импровизированного кладбища.

— Прогуляемся, Аня? Погода хорошая, — предложил мужчина.

Это было лучше, чем сидеть в четырёх стенах в духоте, поэтому я согласилась, не раздумывая.

— Как умер твой друг? Это же было не так давно?

— По глупости. Накрыл собой гранату.

— Это так... Благородно!

— Он поступил неосмотрительно. Это стоило ему жизни. Дураков смерть находит гораздо быстрее.