Позывной ’Грэй’

— Уровень условный.Стоитподняться ветру и принести с собой немного пыли, как фонскаканётдо небес! Помнишь Вано? Он провёл на реакторе всегопару часов.Этого былодостаточно, чтобы получить сильнейшее облучение. Я не хочу стать, как Вано.

–Это былодавно! — продолжала спорить я. — Тогда не было саркофага.

— Чёрт, а знаешь, я ведь тоже писал заявление, чтобы стать ликвидатором. Мы тогда все писали, патриотысраные. Стальной — самое последнее место, где я мечтал оказаться.

— Ну, прости, если наши мечты не совпадают, — обиделась я на Серёжу.

Мы только приехали, а ему не терпится уже свалить отсюда? Я злилась на полковника, но в то же время была рада тому, что он здесь. Вдвоём веселей.

Только поэтому? Нет,ябыла рада, чтоонрасстался сосвоейсисястоймымрой, бросил войну радименяи приехал. Значит, я для него дорога?

Моя самооценка вознеслась на небеса.Япростила Серёже всютуболь, чтоонмнепричинил. Затедни, чтояпровела унегов плену,онменябудто через мясорубку пропустил. Весь мой мир встал с ног на голову.

Грэйвыпотрошил меня, как чучело, а потом начинил особенной начинкой. Ни один человек не был так жесток со мной намеренно.

Я была благодарна Серёже за это. Новая начинка быстро прижилась, потому что настоящая. Она была из моих собственных ощущений, мыслей и убеждений, а не навязанной кем-то. Я обрела целостность. Пусть она мне дорого обошлась, но отказаться от неё уже невозможно.

Мы загнали машины водвори заперливорота, потом унесли трупволкаподальше отдома, чтобыонне завонял, да и привлекать внимание других животных не было надобности. Неизвестно, кто ещётутводится.

Серёжа больше не пытался меня поцеловать, но я втайне надеялась, что, возможно, уже сегодня он займётся со мной любовью. От этой мысли меня накрывало неконтролируемой похотью. К чёрту всю высокопарную хрень! Я хочу этого мужчину! И мне не стыдно за это!

Было только волнительнооттого, что это будет мой первый раз. Каково это, когда впервые впускаешь в себя мужчину? Не слишком ли больно? А как Серёжа отнесётся к моей девственности? Оценит или ему всё равно? Это всё, что меня смущало.

По очереди мы с Серёжей сходили в баню.Япереоделась в свою детскую одежду, найденную вкомоде, аСерёжедала папину майку и штаны. Они былиемувелики, поэтомуонвыглядел забавно.

Одежда и постельное бельё хорошо сохранились.Япостелила Серёже на диване в зале.Яне могла знать наверняка, что мы будем спать вместе, поэтому на всякий случай расправила свою кровать в детской.

Серёжа принёс из бани горячей воды и помог мне протереть в доме пыль. Мы открыли окна, чтобы проветрить комнаты, и стало легче дышать.

В подполе я нашла несколько бутылок самогона. Не очень романтичный напиток, но выбирать было не из чего.

Мы сидели на кухне,так, каккогда-то мама и папа здесь обедали, когда я предложила Серёже выпить. Теперь и я взрослая. Могу и самогона тяпнуть.

— Ань, я не пил почти год. Если сейчас вмажу, меня вырубит махом, — предупредил меня Серёжа. — Не хочу, чтобы мы погибли по глупости. Это моя ответственность.

Я заметила, с какимвожделениемсмотритмужчинана спиртное, и мне сталоегожалко. Пусть бы выпил, душуотвёл? А как же наш секс? Я не хочу спать с пьяным мужчиной. Хочу, чтобы всё былопо правде, по-настоящему.

— Тебе не кажется, что тычересчурответственный? Спи, — пожала плечами я. — Я тогда не буду пить и посторожу тебя.

Серёжу не надо было уговаривать. Он сразу жеухватился за бутыль и налилсебе полстакана самогона.

— У меня были другие планы, — извиняющимсятономпризналсяполковник. Неужелиондумает о том же о чём и я? — Но спасибо,Нюрка! За тебя!

Серёжа залпом опрокинул в себя стакан даже не поморщившись, а потом потянулся к тушёнке. Я смотрела, как он трескаетсухпаёк, вспоминая о том, как выделывалась в лагерекижан, не желая питаться вражескими продуктами. Смешно, ей-богу.

— Знаешь, Ань, что я думаю? Если с удостоверением Рихтер прокатило на нашем посту, то и уберлессовможет прокатить, — сказал изрядно захмелевший Серёжа. — Я сейчас! — он выбежал из дома, а потом вернулся на кухню и положил передо мной настолвизитку какого-то ВиктораОдинцова. — Выучиегономер наизусть. Память никогда не подводит. Перейдёшь через границу и свяжешься с ним. Он обещал помочь.

— Кто это вообще?

–Берлесскиймафиози.Ядоговорюсь с нимнасчёттебя?

— А ты?Ябез тебя никуда не поеду!

— Поедешь! — отрезалГрэй. — Если есть такая возможность, ею надо воспользоваться!

— А если не прокатит? Если меня арестуют, возьмут тест ДНК?

— Журналистов проверяют через раз.Тем более, чтоты девочка, может, повезти. Я что-нибудь придумаю. До завтрашнего вечера есть время.

— Что? Я не хочу уезжать так быстро! Зачем нам вообще куда-то ехать, Серёжа? Разветутплохо?

–Туточень плохо! Хочешь, чтобы у нас дети зелёными родились?

Я задохнулась от возмущения, потому что ни о каких детях не думала. Какие могут быть дети, если мы сами едва живы?

— Я спать! — объявил Серёжа. — Спасибо за обед, дорогая!

Он чмокнул меня в губы и, пошатываясь, ушёл в зал.