Позывной "Хоттабыч"-2

Информация, действительно, прошла: в деле поволжского немца Шильдкнехта, Вильяма Карловича, датированного тридцать седьмым годом, ни словом, ни полусловом не упоминался его уникальный Дар Тератоморфа, а вместо этого был указан самый низший класс Медика. Некий лейтенант Синицын, Мозголом из НКВД, проводивший, согласно предоставленным документам Ментальное воздействие на историка, был на данный момент недоступен – с самого начала войны он считался без вести пропавшим. И именно тот же Синицын, но уже старший лейтенант, в тридцать девятом году проводил «собеседование» с Шильдкнехтом при устройстве старичка преподавателем в Силовое отделение училища.

– Не нравиться мне все это! – ворчал оснаб. – Дар не определил! Без вести пропал!

– Война, Петрович! – напомнил я командиру. – С каждым может приключиться…

Но оснаб не успокоился, и какими-то обходными путями (поскольку от училища не осталось камня на камне) сумел выйти, сидя «на телефоне», на генерал-майора Младенцева. Но подробнейшим образом расспросив и его, Петров так и не пришел ни к какому выводу – Семен Иванович характеризовал историка только с положительной стороны, и ни каком, а тем более уникальном Даре тоже ничего не слышал.

– Да и мне и слышать ничего не надо, – заявил в трубку генерал, – у меня на него целое «досье»… Вашей же, кстати, конторой, и проверенное!

– Знаем мы таких проверяльщиков! – буркнул оснаб. – За ними глаз, да глаз…

– Ох и подкузьмил ты мне Петр Петрович со своим перезрелым курсантом! – Не выдержал Младенцев, и сурово попенял командиру. – Все, что нажито непосильным трудом, в одночасье развалить…

– Командир, – толкнул я в бок оснаба, припомнив некую «деталь» моего обучения, – спроси, как нам старшего наставника Болдыря найти?

– Слушай, Семен Иванович, – понятливо кивнул Петров, – а как бы мне с твоим старшим наставником Болдырем поговорить? Есть у меня к нему пара вопросов.

– Так это, нет его сейчас в Москве. После того, как твой всесильный старичок все развалил, я Никанору Фомичу недельный отпуск выправил. У него мать-старушка совсем плоха. А пока нам новое место под училище не выделят, тут и делать-то особо нечего. И курсантов тоже по домам, кроме… – Из трубки донесся такой сочный мат, что оснаб её подальше от уха отодвинул, чтобы «слюной не забрызгало».

– Спроси еще, – пользуясь моментом, шепнул я, – он сам Болдыря отправил, или…

«Дослушав» матюки «до конца», оснаб вновь поднес трубку к уху и спросил генерала:

– Понимаю, Семен Иванович, какой это для тебя удар! Только я вот что еще хотел спросить: ты Болдыря сам в отпуск отправил, или он напросился?

– Я давно об этом думал… – как-то неуверенно произнес генерал.

– Значит, все-таки, напросился, – констатировал он.

– Да какая разница, Петр Петрович? – послышался из динамика густой бас Младенцева. – Ему все-равно сейчас заняться нечем – так лучше пусть больную матушку проведает! Потом не до того будет…

– Спасибо, Семен Иванович! Сильно помог! – не стал «расстраивать» Младенцева Петр Петрович.

– И тебе, Петр Петрович не хворать! – попрощался генерал-майор. – И этому своему, «потрясателю земели Московской», тоже привет передавай! Такой Дар как у него – точно Родине пригодится!

Оснаб положил трубку и вопросительно уставился на меня:

– Колись, старый, чего рожа такая «ехидная» и довольная? Словно втихаря цельный пуд меда в одно рыло выхлебал?

– Я тут моментик один припомнил… – Сообщил я ему, а после в касках рассказав, как доцент-историк одним мановением руки «зарастил» рот курсанту Толоконникову.

– Это я уже слышал, – кивнул оснаб, – а Болдырь здесь каким боком вписался?

– Ха, а таким: в процессе «экзекуции» курсанта Толоконникова, в класс заглядывал старший наставник Болдырь! И у него, все это «непотребство» никаких вопросов не вызвало! Понимаешь, товарищ оснаб?

– Кажется понимаю: он знал о его Даре?

– В яблочко! – Я громко хлопнул в ладоши. – Никто не знал: ни НКВД, ни начальник училица… А Болдырь знал! Он даже в лице ни на грамм не изменился! Хотя, был бы должен!

– И его этот «скоропостижный» отъезд, – резюмировал Петров. – Все это очень странно и не понятно!

– А возможно, все это – лишь цепь случайностей!

– Слишком много случайностей на один квадратный сантиметр, – покачал головой оснаб. – А когда их так много – обязательно жди беды!

– Ну мы же из-за этого не откажемся от вкусной жрачки? – недовольно поинтересовался я.

– Зачем? – удивился оснаб. – Это нам только на руку! Изучим ситуацию изнутри.

– Только ты раньше времени не барагозь, командир! – попросил я Петрова. – Пусть он для начала мне зубы новые вырастит! А потом уже и начинай свои «скандалы, интриги, расследования»! И еще прошу, учитывай такой момент, что Вильям Карлович, совсем невиновен во всех тех грехах, к которым мы его тут с тобой заочно «приговорили». Он, в общем-то, отличный дедок!