Позывной "Хоттабыч"-2

На том и порешили. Время за этими «умозрительными выкладками» пролетело незаметно. Пора было ехать к гостеприимной семейке Шильдкнехтов. Движения на дорогах нынешней столицы практически не было, поэтому до указанного историком адреса мы долетели практически в мгновение ока. Едва мы только зашли в подъезд, дверь квартиры доцента, расположенная на первом этаже двухэтажного дома, распахнулась. Словно радушный хозяин с нетерпением ждал этого момента, поглядывая в окно, выходящее во двор. Видимо, так он нас и «выпас».

– Гасан Хоттабович! Петр Петрович! – Встретил нас на пороге квартиры Вильям Карлович широкой и «лучезарной» улыбкой во все тридцать два… Или сколько там у него осталось? Еще бы в косоворотке с хлебом-солью выперся б – вообще был бы «атас»! Но Шильдкнехт – немец, поэтому – мимо. Я, хоть и не против гостеприимства, но и меру надо знать! И пусть, как он считает, я для него столько всего сделал, но зачем так-то «прогибаться»? Неожиданно широкая улыбка немца показалась мне насквозь фальшивой, а блестящие масляные глазки сверкали презрением и настоящей ненавистью.

Я даже головой помотал, чтобы отогнать подальше этот «глюк». Вот что значит весь вечер подозревать человека во всех смертных грехах! Поневоле всякая фигня мерещиться будет! Наваждение отступило, и Вильям Карлович вновь превратился в того самого добродушного престарелого доцента, с которым я познакомился в училище. И который меня тогда здорово выручил.

– Проходите, гости дорогие! – провозгласил старичок, когда мы добрались по небольшой лестнице до его дверей. – Мы вас заждались уже!

– Вильям Карлович! – Я тоже улыбнулся (ну как я мог на него так плохо думать?), пожал его протянутые ко мне руки, и прошел в квартиру. – мы, вроде как, и не опоздали…

– Да-да, я знаю! – Мелко закивал седенькой головешкой старичок, пропуская мимо себя оснаба и закрывая за ним дверь. – Но уж так не терпится отблагодарить вас, Гасан Хоттабович! Ведь вы мне, можно сказать, второе дыхание открыли! Вернули веру в себя! Выходит, и старый Вильям еще на что-то годиться!

– Вы меня перехвалили, Вильям Карлович…

– Позвольте, совсем нет! – Шильдкнехт принял у нас с оснабом головные, уборы и водрузил их на полку в прихожей. – Сколько я для вас ни сделаю – всего будет мало! Я сегодня, только за один день… Ох, нет, старая я калоша! Я ведь теперь и чужие тайны хранить должен! Своих, так сказать, пациентов! Поэтому прошу простить… Кстати, Гасан Хоттабович, не желаете перед ужином попробовать «процедуру»?

– Это вы о зубах, Вильям Карлович? – с надеждой спросил я. Уж очень меня в последнее время напрягали эти самые чертовы зубы! Десна совсем распухли, и терпеть собственные «квакушки» стало совсем не выносимо!

– Совершенно верно, мой друг! – обрадовал меня Шильдкнехт. – Так вы не против?

– Просто мечтаю об этом! – честно признался я. – Вот уже последних лет тридцать.

– Тогда пройдемте в мой кабинет! – пригласил меня доцент. – К тому же это не долго и не больно! Сила-с…

– А мне можно посмотреть? – напросился Петров.

– Конечно, не вижу в этом никаких препятствий! – расшаркался немец. – Но это совсем неинтересная и незрелищная «операция». Но если вам угодно…

Мы прошли в маленький кабинет доцента-историка. Даже невооруженным взглядом было видно, что кабинет был в срочном порядке переоборудован из обычного, в этакую «смотровую», как у медиков.

– У меня тут несколько тесновато… – смущенно произнес новоявленный практикующий Силовик-Тератоморф. – Но это долго времени не займет… – Он быстрым движением сдвинул в сторону деревянный каркас ширмы, за которой, видимо, должны раздеваться особы женского пола. – Теперь точно поместимся!

Усадив меня на табурет, поставленный рядом со столом, за который с донельзя «глупым» видом и уселся наш кудесник, Вильям Карлович произнес:

– Выньте из рта ваши протезы, Гасан Хоттабович. Они вам больше не понадобятся!

Его бы слова, да Богу в уши! Как же я мечтаю от них избавиться!

Оснаб, не ставший заходить в маленькое помещение кабинета, застыл у раскрытой двери, привалившись к косяку. Его тоже интересовало происходящее в кабинете действо, с сугубо профессиональной стороны.

Я вынул протезы и, зажав их в ладони, приготовился ждать чуда. И оно случилось, но настолько незаметно и буднично, что на первых секундах я его даже не заметил, поскольку все происходящее было абсолютно безболезненно! Да я даже рот не открывал! Раз: престарый Силовик-окудник положил свою сухую прохладную ладошку, пахнущую отчего-то валерьянкой, на мой сморщенный рот. Я даже не увидел «потока» Силы, видимо, тактильным контактом Силовик компенсировал свой невеликий Дар. Мои голые десна вдруг сильно зазудели, а во рту неожиданно стало «тесно». Вильям Карлович одернул руку, а я провел языком по деснам…

– Черт возьми! – не сдержал я изумленного возгласа и полез в рот пальцами.