Позывной "Хоттабыч"-2

– Точно! – Пусть и слегка, едва-едва, на грани восприятия, но я умудрился заметить, что от фигуры худощавого интеллигента исходило легкое желтоватое свечение. – Вижу «излучение».

– Вот в этом-то и проблема! – Продолжил пояснять мне «на пальцах» командир. – А людей, измененных при помощи Дара Тератоморфа, невозможно вычислить подобным образом. Ведь на них нет никакого Морока. Они реально так выглядят. Кстати, – усмехнулся он, – знаешь, как называется Морок, в который нас обрядили?

– Откуда? – Я резко развернулся к оснабу, отчего все мои многочисленные подбородки мерзко затряслись.

– Морок Станиславского, – произнес, похохатывая Петров.

– Иди ты! – не поверил я.

– Ну, на самом деле название Конструкта, данное ему создателем – «Театральный грим Станиславского». Но название в народе не прижилось и используется только среди прожженных театралов.

– Морок Станиславского… Обалдеть! Он, значит, тоже Силовиком оказался?

– Да еще каким Силовиком! – подтвердил Петр Петрович. – Кроме «Грима» на его совести разработка десятков различных Формул и Конструктов. Больше, конечно, подходящих для театра и кино. А для нашего ведомства его «Грим» – то, что доктор прописал.

– Это же настоящая революция для театра и кино выходит! – ахнул я, представляя, какие изменения в индустрии «развлечений» несли эти новшества. – Не надо больше заниматься поиском нужных типажей и актеров. Набросил «Морок Станиславского» на нужного и вперед! Причем, если сам режиссер владеет таким Даром, то и герой выйдет пуля в пулю, каким он его себе представляет.

– Ну, примерно так все и происходит, – согласился со мной оснаб, – хоть я и не очень-то вхож в эту среду. Был у меня знакомец один киношно-театральный, вот он и рассказывал.

В течении почти двух часов мы, методически проверяясь на наличие хвостов, катали по городу.

– Что дальше делать будем, Петрович? – поинтересовался я. – Я, надеюсь, мы этих тварей в покое не оставим? Брать их надо и колоть на наличие связей! Выявлять подставных, замененных…

– Ох, как ты раздухарился, Хоттабыч! – Оснаб с интересом наблюдал за моим открытым негодованием. – Ты же, перво-наперво, кто? – неожиданно спросил он меня.

– Контрразведчик! – пока не понимая, чего он от меня добивается, послушно ответил я.

– Вот! – Петров ткнул пальцем в потолок салона. – Контрразведчик, твою медь, а не народный мститель! Давай уже, подключай мозги! Пора их немного смазать, чтобы от работы ржавая шелуха с них отлетела. Давай, Хоттабыч, давай! Вспоминай, каково это – холодной головой работать, а не бурлить праведным говницом!

– Так я и пытаюсь… – Я попытался оправдаться, но наткнулся лишь на «унылую» физиономию оснаба. – Командир, Морок слетел! – Я поделился увиденным с Петровым.

– А то я не вижу… – Оснаб весело заржал. – И куда только делся такой милый и очаровательный толстячок?

Я схватился руками за пузо, которого у меня больше не было – я тоже вернулся в свое исходное состояние:

– Фух, наконец-то!

– Ты от темы не увиливай, старый! – Жестко вернул меня в реальность командир. – Так почему мы не будем прямо сейчас бежать и арестовывать ни псевдо-Шильдкнехта, ни Вревского?

– Хочешь за ниточки, что от них потянутся, подергать? – предположил я. – И почему нельзя их просто взять, «взломать» черепушки и вытащить все, что нам нужно? У нас же есть такие мощные спецы-Мозголомы, типа тебя и Мордовцева с Капитоновым.

– Вот я гляжу на тебя, Хоттабыч, и диву даюсь! – Недовольно покачал головой командир. – У тебя реально склероз?

– Ну, есть немного. – А чего мне скрывать, посмотрю я на вас хотя бы в восемьдесят. – А что?

– А то! – Фыркнул Петров. – Что точно такие же спецы-Силовики находятся и на стороне врага. – Я думаю, что мозги наших фигурантов, по самое «небалуйся» напиханы всевозможными разрушительными блоками, которые, при попытке их снятия, выжгут к хренам половину их гребанных протухших мозгов! А то и полностью уничтожат! И ничего мы таким способом не добьемся. Поэтому, даже если таких агентов врага и берут «под белы рученьки» наши опера, то их либо пытаются завербовать, либо отправляют в Абакан, либо попросту ставят к стенке. Вариантов, в общем-то, немного.

– Хочешь попробовать сыграть с ними в «интересную игру»? – Догадался я о намерениях командира.

– Хотелось бы, – согласно кивнул оснаб. – Слишком давно они тут окопались, и слишком обширной может оказаться агентурная сеть, раз уж Вревский без особых сожалений скормил нам сегодня семерых своих «топтунов». Он ведь знал, что я наверняка их вычислю и уничтожу. И все равно… Сука! Как же он смог так измениться? Ведь когда-то же был приличным человеком, с какими-никакими зачатками совести и чести…

– А почему ты считаешь, что после вашей встречи они не залягут на дно? – поинтересовался я. – Ведь логичнее же отлежаться, пока страсти не улягутся…

– Ах да, я же тебе не сказал, – запоздало хватился оснаб, – Вревский считает, что я, подобно ему, работаю «на сторону». И что я такой же внедренный агент, как и он…

– Только работаешь на пиндосов[33], - продолжил я его мысль.

– На кого? – Не понял моего сленга командир.