Ноги сами несли Любке к офицеру, вышагивающему с важным видом по Аппельплатц, в центре которого на установленной виселице болтался свеженький Зомби. Мертвец смешно дергался на веревке, похрустывая позвонками сломанной шеи, и щелкал окровавленными зубами, нагоняя жути на узников, наматывающих круги по трассе «для испытания обуви».
— Герр оберштурмфюрер [7]! Герр остуф! — не переставая, верещал Любке. — Тревога! Тревога…
Не добежав до офицера нескольких метров, Гюнтер споткнулся и грохнулся оземь, выронив из рук пистолет-пулемет, который до этого сдернул с плеча. Оружие, грохоча металлом, отлетело к самым ногам оберштурмфюрера, просто охреневшего от такого поведения подчиненного.
— Wohin wir laufen, Dussel [8]?! — с перекошенным от ярости лицом, рявкнул офицер, останавливая скольжение автомата по земле, наступив на оружие ногой.
— Герр… герр оберштурмфюрер… — залепетал Любке, пытаясь резво подняться на ноги. Ободранные руки, которыми он пытался остановить свое падение, нещадно саднили и кровоточили. Но Гюнтер, тем не менее, нелепо взмахнув ими, схватился за ушибленную о камни коленку, едва не грохнувшись в очередной раз. — Там… Русские диверсанты! — с трудом устояв на ногах, вновь заполошно заорал он, тыча оттопыренным большим пальцем себе за спину — именно за его спиной и находились входные ворота в концентрационный лагерь.
— Aufstehen! Stillgestanden [9]! — едва не задохнувшись от гнева, заорал на подчиненного офицер. —
Гюнтер испуганно заткнулся, выпятил грудь и вытянул руки по швам.
— Weber zu mir! Dreckschwein… [10] — разбрызгивая слюну, прорычал оберштурмфюрер.
Любке, стараясь четче впечатывать каблуки в брусчатку плаца, подошел к офицеру. Но как он не старался держаться ровнее, его неслабо штормило — пивные «пары» еще не успели оставить его многострадальный организм.
— Дыхни! — резко потребовал эсэсовец.
Если бы Гюнтер мог, он бы конечно не стал этого делать, но неоднозначный приказ офицера не оставлял ему иного выхода. Зажмурившись Любке дыхнул в лицо приблизившегося оберштурмфюрера.
— Schnapsleiche… [11] — рассерженной гадюкой зашипел офицер и с размаху засадил Гюнтеру кулаком в ухо.
От сильного удара Гюнтер вновь не устоял на ногах и жестко впечатался задницей о твердую поверхность мостовой. В ухе, в которое заехал кулаком оберштурмфюрер, зазвенело. Болезненно заныл отбитый копчик, даже несмотря на алкогольное «обезболивание», а почки с печенью, казалось, совсем оторвались от своих мест и смешались с остальной требухой. Однако штурмманн постарался взять себя в руки.
— Виноват, герр… герр… но там… враги… — сбивчиво продолжил он, выразительно махая ободранными руками, указывая в сторону ворот. — Проверьте… герр офицер!
Оберштурмфюрер повелительно взмахнул рукой, подзывая к себе одного из «боевых» товарищей Любке, заступившего вместе с ним в караул:
— Манн [12] Зиберт! Проверь, чего этой свинье с пьяных глаз почудилось!
Солдат стуча сапогами по камням, бодро упылил в сторону ворот.
— Я правду сказал, герр офицер! –продолжал ныть Любке, сидя на заднице и прижимая ладонь к распухшему уху. — И ничего мне с пьяных глаз не почудилось…
— Заткнись! — гаркнул оберштурмфюрер, с интересом наблюдая за отправленным «на разведку бойцом». — В карцере сгною… Хотя нет! — Он злобно усмехнулся. — Лучше я отдам тебя профессору фон Эрлингеру! Из тебя получиться отличный Зомби! Они такие же тупые…
Неожиданно со стороны ворот застрекотал автомат и раздался истошный перепуганный крик Зиберта:
— Тревога! Магическое вторжение! Тревога!
— Повезло тебе, Любке! — обеспокоенно бросил оберштурмфюрер, переступив через продолжающего сидеть на заднице Гюнтера. — Жопу в горсть и на позицию, болван! — рявкнул он и, не оборачиваюсь, помчался к воротам, откуда продолжал долбить очередями автомат.
Через мгновение над концлагерем разнесся предупреждающий рев сирены…