Позывной «Кощей»

Мое замешательство прервал звук тяжелой техники, усиливающийся с каждой секундой. Я посмотрел в ту сторону, но за грудами досок, что уже нельзя было назвать даже развалинами, виднелся только затянутый серыми тучами небосклон. Воин тоже уловил механическое рычание. Затемненный вихор, обращенный в сторону звуков, недвусмысленно демонстрировал осведомлённость. Я ожидал, что он произнесет что-то вроде: «Пришла подмога» или там «Повезло тебе, парень», но снова был огорошен. Наёмник, не говоря ни слова, подхватил свое чудо-ружье и потопал туда, где я засек его появление в самом начале боя.

— Эй! — крикнул я ему вдогонку. — Там же наши!

Но на мой возглас так никто и не отреагировал. Спустя секунд двадцать фигура наемника совершенно пропала из виду, и у меня не оказалось никакого желания использовать боковое зрение, чтобы узнать, там он ещё, или исчез также внезапно, как и появился. А ещё спустя минуту к нашим позициям вышли ребята с «триколором» на рукавах, и мой мозг решил, что удерживать сознание больше не обязательно.

— А ты чего, Саня?! — Колян, с которым мы и ездили в эти командировки, слушал мой рассказ не в первый и даже не в десятый раз, но каждый, кто мог наблюдать за ним в этот момент, ни за что бы не догадался об этом. Степени его сопричастности позавидовал бы любой самый впечатлительный человек.

При этом даже я, с детства знакомый с этим деятельным до невозможности человеком, так и не разобрался, играет ли он на публику или действительно снова и снова переживает все эти события.

— Пролежал в госпитале почти две недели. Оказалось, что мою тушку всё-таки зацепило. Рука до сих пор слушается с трудом, — я продемонстрировал присутствующим правую руку и подвигал пальцами. Движение отозвалось болью, к которой я уже успел привыкнуть.

— А с Кощеем что? — это Гоша, программист, отъявленный разгильдяй и лентяй от бога, который тем не менее не сбежал, как многие сверстники, в дружественную страну, а отправил письмо прямо в Минобороны, где изъявил желание поступить на службу родине-матушке, но выкатил при этом кучу условий, о которых до сих пор отказывается говорить.

— А ничего, — я пожал плечами. — Я потом ребятам из ФСБ целый трактат накатал. О встрече, о разговорах, ну, и вообще. Только, подозреваю, у них таких сочинений и без меня хватает.

— А статью о нем ты написал? — это Ксюха, в миру бизнес-тренер и один из самых жестких управленцев нашего времени, «в личке» — «пушистик», каких поискать (ну, да кто ее видел «в личке»…).

— Не стал я о нем ничего писать, — разговор о «Кощее» всегда портил мне настроение. — Прав был Филин, гнилой это человек, неправильный, — я поднял стакан и оглядел своих самых близких друзей. — За героев! За Виктора! Пусть земля ему будет пухом!

Фигура в странных защитных доспехах углубилась в подлесок. Деревня, в которой догорали пять танков и полегло не меньше четырёх десятков боевиков, осталась далеко позади. Воин на мгновенье замер, прислушиваясь, а затем резко сменил направление — впереди кто-то был, а ввязываться в новую драку не очень хотелось. Сегодня он уже изрядно потешил свое самолюбие, и с долей сожаления подумал, что «людишкам повезло, хотя они и не подозревают об этом».

Даже для него жертв оказалось достаточно. Человеческие тела, замершие в самых разнообразных позах, никогда не вызывали у него особых эмоций, и потому он сразу выкидывал их из головы. Но вот лицо последнего выжившего то и дело возникало перед глазами. Хотя нет, даже не лицо, — голос. Человек попрекал его тем, что он оказался недостаточно расторопным. Даже не так, — его прямо обвинили в смерти какого-то там Виктора! От досады и раздражения он даже несколько раз споткнулся. У него и в мыслях не было кого-то спасать.

Воин гневно тряхнул головой и прибавил шаг. При этом ему без всяких видимых усилий удавалось удерживать в руке огромную винтовку, в которой даже самые знающие специалисты не смогли бы опознать ничего похожего на образцы современного снайперского искусства. Даже любители штучного товара и те спасовали бы — ну, не встречал никто ничего подобного.

Перед одной из воронок в земле воин притормозил, хотя обойти препятствие не составляло труда. Он несколько секунд постоял перед преградой, перехватил оружие покрепче и, оглянувшись по сторонам, спрыгнул вниз. Окружающий мир померк. Пропал солнечный свет. Глубина каверны оказалась обманчивой. Как будто вместо метровой ямы воин провалился в глубокое подземелье. Спустя какое-то время падение замедлилось, и его ноги уперлись в нечто твердое.