Позывной «Кот»

Зал вновь зааплодировал.

– Ты куришь, – скорее констатировала, чем спросила у меня Вера.

– Курю, – кивнул я. – В зале нельзя, тут везде противопожарные датчики, так что придется на улице.

– Проводи, – попросила она, – а то у меня от всего этого шума начинает раскалываться голова.

Проскочив по краю зала, мы выбрались на улицу, во внутренний двор, где стояла большая чугунная урна, используемая курсантами на переменах.

– И как учеба? – поинтересовалась девушка.

– Нормально, – ухмыльнулся я, поднося зажигалку к её сигарете.

– Странные вы какие-то, – как бы про себя произнесла Вера, глядя куда-то в сторону.

– И чем же? – удивился я.

– Да всем, – пожала она плечами. – Холодно.

Я молча снял ветровку и накинул ей на плечи.

– Так все-таки?

– Да вот Ленка – она уже третий год на это пати вписывается, и каждый раз новые лица. Как будто вы все здесь по году, а потом новый набор.

– Угадала, – подтвердил я. – У нас тут спецкурс, у каждого индивидуальное обучение.

– Вот даже как? – усмехнулась моя собеседница. – Но все равно странные. Вроде бы и нормальные люди, а взгляд блуждающий, будто потеряли что-то, да и сами потерялись.

– И у меня такой?

– И у тебя.

С минуту стояли молча, курили.

– Можно еще вопрос, Антон?

– Конечно.

– Если я тебя по юриспруденции спрошу, ответишь? Вам же её должны преподавать.

– Если только в общих чертах, – согласился я, почувствовав подвох.

– И почему же? – серьезно поинтересовалась Вера.

– Разгильдяй, прогуливаю много.

Вера рассмеялась и лукаво посмотрела на меня.

– А знаешь, где я учусь?

– Где?

– На журфаке.

– Ясно, – вздохнул я. – Все бы вам, журналистам, сенсацию на пустом месте раздуть, но тут тебя журналистское чутье не подвело.

– Правда? – ахнула та.

– Правда, – с серьезным лицом подтвердил я. – А тайна состоит в том, что в нашем внутреннем дворе на глубине трехсот метров под землей есть бункер, в котором во время Второй мировой войны прятались члены ЦК КПСС, и теперь каждую ночь они выходят из этого бункера, завывают и сеют социализм, а он, мерзавец, все не прорастает.

– Дурачок, – рассмеялась Вера, – тебе лишь бы шутить над бедной девушкой.

– Грешен, каюсь, – все с тем же выражением лица согласился я, – но во искупление своей вины гарантирую, что первая же сенсация, подвернувшаяся мне, будет отдана на откуп прекрасной журналистке Веронике. Пока прошу в помещение, а то мои башибузуки наверняка уже стремительными темпами уничтожают все предложенные яства, и мы с тобой рискуем подойти к пустым столам.

Тем временем дискотека набирала обороты. От музыки, которая становилась все громче и ритмичнее, начинали позвякивать окна в рамах, а алкоголь лился рекой в лучших традициях подобных вечеринок.

Прихватив со стола несколько бутербродов на картонной тарелке, я пробрался сквозь беснующуюся толпу к Веронике.

– А ты почему не танцуешь? – Я протянул ей тарелку, и девушка, не глядя, взяла с нее первый попавшийся.

– Настроения почему-то нет, – пожала она плечами. – Вроде бы все нормально, ем вкусно, пью так же, а ни драйва, ни желания. А ты почему не танцуешь?

– А я не умею, – признался я.

– Ну, и слава богу, – улыбнулась моя собеседница, вгрызаясь в бутерброд, – а то я думала, что ты меня потащишь.

– Знаешь, – улыбнулся я, – а ты тоже странная.

– В смысле? – Вероника на секунду отвлеклась от бутерброда.

– Ну, не знаю, – смутился я. – В моем представлении, женщины себя вроде вести должны как твоя подруга. Ну, там, веселиться, петь, танцевать.

– И выглядеть при этом полной дурой? – рассмеялась она, вытирая салфеткой губы. – Недалекие вы, мужики, мыслите либо штампами, либо вообще никак. Слушай, Антон, вот у вас тут училище почти военное, должно же быть что-то интересное?

– Продолжаешь журналистское расследование?

– А хоть бы, – Вероника лукаво посмотрела на меня и, сложив руки перед собой, стала требовать подать ей что-нибудь интересное.

– Даже не знаю, – задумался я. Классы с макетами зверолюдей и образцами костной ткани вампиров показывать было в высшей степени неразумно. Библиотека могла бы заинтересовать юную журналистку, но там размещалось большинство бумажных отчетов полевых охотников и последние исследования, которые нам каждый божий день преподносили на занятиях, а вот если тир… – У нас в подвале есть тир, – наконец решился я, – все по уму. Ты когда-нибудь стреляла из автомата?

– А можно? – в глазах Веры засветился интерес.

– Почему бы нет? – кивнул я, взял Веронику за руку и начал проталкиваться к выходу из спортзала.

Взяв в дежурке ключи под честное слово курсанта, мы спустились по железной винтовой лестнице.

– Держись за поручни, – посоветовал я Веронике, услышав, как звонко цокают её каблучки по металлу, – навернешься, костей не соберешь.

– Страшно, – протянула она, но моему совету последовала и тут же вцепилась в тонкий металлический стержень, идущий по периметру.

– Чего страшного-то? – не понял я.

– Ну, так, во глубине сибирских руд…