Позывной «Крест»

Далее инок принялся скороговоркой тараторить, называя годы, месяцы, дни, места сохранения десницы, цитируя историков на английском, немецком, французском и испанском языках, чем немало удивил даже настоятеля.

– Я провел некоторый анализ и изложил обобщенный вариант истории, – закончил по-русски монах-полиглот.

Светлана смотрела на Ермолая, беспрестанно хлопая глазами, теперь уже точно понимая, с кем имеет дело. Тягаться с человеком энциклопедических знаний глупо и бесполезно, но строптивый характер взял свое.

– Похвалился! Круто! – выкрикнула девушка.

Но и эта реплика словно бы осталась незамеченной священнослужителями монастыря.

– В 1951 году югославские коммунисты реквизировали длань вместе со многими другими ценностями, а в 1993 году реликвия была передана в монастырь в Цетине в Черногории. Десница Иоанна Крестителя хранилась в бывшей опочивальне святого Петра Негоша, в скромном монастырском музее…

– А теперь ее украли! Ты представляешь?! – отчаянно возопил Емельян, давая понять, что ликбез по истории и языкознанию завершен. – Вот такие новости.

– Да… Не новости, а ненависти какие-то, – заключил Ермолай, шумно выдохнул через нос и сжал пальцами переносицу.

– «Выплеснулось наше счастье, потому что слишком было его, и монастырь наш переполнился выше крыши. Вытекло счастье и убежало куда-то. И никто не успел подставить посуду, чтобы себе немного набрать», – продолжил чтение письма Емельян, немного сбиваясь.

По лицу Соломиной было видно, как она взволновалась, снова слушая эти заведомо ей знакомые плохие вести. В ее глазах блеснули слезы, а иерей продолжал:

– «Светлана, отец Емельян даст тебе конверт, откроешь его в том случае, если все сложится так, как я тебе говорил».

С этими словами настоятель показал простой белый конверт и положил его на столешницу напротив девушки, продолжая смотреть в письмо.

– «Виктор Петрович, отец Емельян передаст тебе конверт…»

– Виктор Петрович? Это кто? – удивленно спросила девушка.

– Мирское имя, – прокомментировал Емельян, кивнув головой в сторону инока.

– Так… Я все понял! – стиснув зубы, выдавил Ермолай.

– Я еще не закончил!

Настоятель окинул долгим тяжелым взглядом инока своего монастыря. Однако Ермолай ничуть не испугался. Более того, через полминуты старый иерей сдался и отвел взгляд в сторону, слегка постукивая перстами о столешницу.

– Продолжайте, пожалуйста, отец Емельян! – тихо попросила девушка, пытаясь разрядить обстановку.

– «Виктор Петрович, отец Емельян передаст тебе конверт, – повторил настоятель. – В этом конверте все, что мы знаем о тех, кто украл десницу Иоанна Крестителя. Верни ее для христианского мира».

Иерей положил еще один белый конверт с печатью игумена Луки на столешницу рядом с первым. Затем свернул бумагу, которую читал, снял очки, сцепил кисти своих больших рук в замок и опустил их перед собой.

– Вот, сестра Светлана, кстати, познакомьтесь. Это не просто инок Ермолай. Это Виктор Петрович Лавров. Журналист, следопыт, фотограф, боевик, разведчик… Кто еще?

– Грешник, – потупил взор Виктор, – грешник, искавший прощения и смирения. Но, видимо, мне его никогда не найти.

– Признаю, что ты пришел к нам в монастырь совсем за другим, Ермак, – пошел напролом настоятель. – Но ты ведь… веруешь?

Повисла пауза. Это был запрещенный прием. Да, Виктор веровал. Бывший октябренок, пионер, комсомолец, воспитанный в духе атеизма, нашел свою веру, пройдя тяжелейший жизненный путь. Он отказался от мирской жизни, пришел в Храм. И упреки в неверии, проверки на «веруешь – не веруешь» были для него очень болезненными и несправедливыми.

– Я должен где-то расписаться? – спросил разоблаченный журналист, тяжело переведя дыхание и первым нарушив тишину.

– Нет, – покачал головой иерей.

– Хорошо, – кивнул Лавров и привстал со стула. – Я пойду?

– Так ты не ответил ни да, ни нет! – возмутился Емельян.

– Ну… Если как журналист Виктор Лавров, то нет… А если как инок Ермолай при монастырской конюшне, куда ж я от вас денусь?

Отец Емельян с облегчением вздохнул и, не говоря больше ни слова, достал из ящика стола еще один конверт – из серого картона с красным шнуром, обмотанным вокруг брадса.

Он протянул его иноку, но Ермолай не взял, прекрасно зная, что находится внутри. Когда-то он сам отдал это отцу Емельяну. Светлана позволила себе перехватить протянутый конверт.

– Можно?

– Пожалуйста, мадемуазель. Сколько угодно! Не привлекался, в порочащих связях не замечен, и даже в детскую комнату милиции не приводили! – с иронией, совсем как мирянин, произнес Виктор-Ермолай и поймал на себе взгляд настоятеля, полный укора.

Нарочная игумена Луки размотала красный шнур и достала паспорт на имя Виктора Петровича Лаврова в аккуратной кожаной обложке.

Афганистан, Ирак, Папуа – Новая Гвинея, Непал, Бутан, Мексика, Чили, Аргентина, Сомали, Эфиопия… Все эти визовые отметки настолько впечатлили Светлану, что она в очередной раз потеряла дар речи.

– Мне надо на конюшню, – сообщил Виктор-Ермак. – У меня лошади не кормлены.

– Вот и хорошо, брат! – примирительно воскликнул отец Емельян. – Отслужим вечерю, переспим ночь, а там…