Позывной «Леший»

–  Вполне возможно… В Еммендингене я никогда не показывался в форме. Всегда хожу в штатском. Но, если так, то ничего страшного. Оставайтесь здесь. Я разберусь… Следите за моими жестами. Уходите только, если сниму фуражку. На всякий случай – вы мои сослуживцы. Только сегодня прибыли из Берлина. Для проверки принятых мер безопасности на время мероприятия.

Хорст одернул китель и направился в сторону ворот. С того места, где я сидел была видна левая половина ворот и часть двора. Спина англичанина тоже перекрывала обзор, но все же не могла заслонить подъехавший тентованный грузовик. Опель остановился. Водитель заглушил двигатель, но кабину покинул только старший машины. И пошел не к воротам, а куда-то в сторону. Скорее всего, встречать тех, кто ехал в легковушке.

Угадал. Хоть вторую машину я и не видел. Но зато отчетливо услышал как хлопнула дверца. А минуту спустя перед воротами имения появилось двое эсесовцев. Унтер-офицер и гауптштурмфюрер.

–  Какая неожиданная встреча, Адольф! – чуть громче, чем следовало, воскликнул Хорст. Наверное, хотел, чтобы мы слышали. – Вроде, только утром виделись? Что-то случилось?

Митрохин пододвинулся ближе и стал переводить.

–  Черт возьми, я тоже рад тебя видеть, Генрих! – развел руками гауптштурмфюрер. – Поступил сигнал, что у тебя в доме скрываются диверсанты…

–  У меня? – переспросил англичанин. – В Мюнхене? Или ты имеешь в виду дом генерала фон Тресков?

–  Генрих, не надо ерничать… – проворчал эсэсовец, немного снижая тон. – Я и так чувствую себя полным идиотом. Но мы же в одной конторе работаем, и ты не хуже меня знаешь наш чертов порядок. Каждый сигнал заносится в журнал и должен быть проверен. А у меня нет ни малейшего желания оказаться на Восточном фронте, только потому, что я поленился оторвать задницу от кресла.

–  Согласен… В нашем деле лучше перебдить, чем подставиться. Никогда не знаешь, откуда плюха прилетит.

–  Вот-вот… Тем более, сейчас. Когда весь район на уши поставлен чертовыми парашютистами.

–  Их разве еще не поймали?

–  Черта лысого! – выругался гауптштурмфюрер. – Их не только не поймали. Но эти чертовы красные еще и диверсию на узловой совершили… Хорошо, что я настоял, и подполковник Шульцейс выслал за ними не один взвод, а целую роту егерей. Иначе уже все бы получили за халатность.

–  Почему ты решил, что это русские, Адольф?

–  А кто еще может такое устроить, с ягдкомандой на хвосте? Джентльмены или янки? Не смеши меня, Генрих. Только эти чертовы фанатики ни в грош не ставят свою жизнь и готовы так рискнуть.

–  Гм… И чем все закончилось?

–  Судьба показала нам кукиш… дружище. Все думали, что прижали русских, и они вот-вот сдадутся. Но эти сволочи… как-то сумели взорвать состав с топливом, стоявший в тупике. От огня детонировали вагоны с боеприпасами. В общем, там такой ад начался… Мама не горюй. Скажу честно, я чертовски рад, что подоспел на место только когда все уже затухать начало. Да и то…

–  А что с диверсантами? Вы их взяли…

При переводе, голос Митрохина дрогнул. Я тоже стиснул кулаки.

–  Исчезли…

–  Не понял? В смысле, погибли при взрыве?

–  Очень на это надеюсь. Поскольку в чертовом рапорте отправленном в Берлин, именно так и сказано.

–  Адольф, – недоверчиво склонил голову к плечу Хорст. – Неужели ты подписал такой рапорт. Я тебя не узнаю…

Гауптштурмфюрер довольно рассмеялся.

–  Черт меня подери, дружище. Конечно же депешу составил и подписал комендант железнодорожного узла и командир роты охраны. Я только не возражал против такой формулировки. Все же, там достаточно валялось обгоревших до полной неузнаваемости трупов. Так почему бы им и в самом деле не оказаться чертовыми русскими?

–  Логично… Подожди… Так ты что, прямо оттуда?

–  Ну, да… Возил чертово подкрепление… Но, раз уж диверсанты погибли… Какой смысл оставлять моих парней там? А тут чертов звонок из управы… Я и подумал, почему не проведать старого друга? Может, ему и в самом деле помощь нужна? О, – гауптман хлопнул ладонью по бедру. – Идея! Давай арестуем твою экономку? А чего… запросто за отделение парашютистов сойдет.

–  Смешно… – кивнул Генрих. – Надеюсь, она тебя не слышит. А то в следующий раз, когда ты на огонек завернешь, получишь вместе со шнапсом порцию стрихнина.

–  Кстати о шнапсе! – оживился эсэсовец. – Ты не поверишь, но я даже здесь чувствую запах бекона? Или это мое воображение так маскирует въевшийся запах пожарища?

–  Не наговаривай на себя, Адольф… – рассмеялся Хорст. – Воображение… Тоже мне поэт-мечтатель нашелся. Можно подумать, я не читал твоего досье. "Характер нордический, в склонности к романтизму и сентиментальности не замечен…" Да, ты не ошибся. Я и в самом деле отдыхаю с друзьями, а фрау Гершель только что, подала нам яичницу. Которая, к слову, из-за тебя же и стынет. Поэтому, если не будешь вести себя, как бык в посудной лавке – считай себя приглашенным к столу.

–  Друзьями? – слегка напрягся гауптштурмфюрер. – Черт! Значит, сигнал правдивый?

–  Да… Из Берлина ко мне прибыла группа людей, для усиления… В связи небезызвестным тебе мероприятием.