Позывной «Оборотень»

– А кто сказал, что он не прав? – огрызнулся Умка, успокаиваясь. – Прав, от и до. А раз прав, значит, закруглять эту поганую историю мы все вместе пойдём. Так что особисты могут утереться. Будет кому этих ребятишек за жабры подержать, чтоб не дёргались.

– Ну, вот и ладушки. Что делать планируешь? – повернулся Росомаха к Никите.

– План война покажет, – проворчал Никита, раздумывая над услышанным. – Завтра видно будет. Пусть сначала привезут эту тварь сюда. Сходим в штаб, посмотрим, послушаем, ну, а там как пойдёт. Думаю, лучше всего будет их на выезде перехватить. Чтобы и Волкодаву не навредить, и лишней крови избежать. Мы её и так слишком много пролили.

– Это верно, – вздохнул Росомаха.

– Ладно, мужики. Давайте отдыхать, – вздохнул Никита, медленно поднимаясь.

– Погоди. Расскажи, как у тебя все было, – вдруг попросил Рысь.

– Ты ведь первым был. И почему ты вдруг вне проекта оказался? – добавил Умка, поддерживая приятеля.

– Да в общем-то ничего нового, – вздохнул Никита, усаживаясь на место. – Вернулись с задания, передохнули пару дней и получили новую команду. В пожарном порядке всем собраться и на эту базу. Сами понимаете, зачем, почему, нам никто объяснять и не собирался. Свисток, пятую точку в горсть, и полетели. А тут этот друг наш, с мензурками. Без лишних разговоров получили по уколу и по койкам. По большому счёту процедура привычная. Кто его знает, что за прививку сделали и как она на организме скажется. А раз прививка, значит, опять работа в дальних краях. А оказалось, и прививка непростая, и работа не работа вовсе, а самый настоящий эксперимент. И главными действующими лицами в этом эксперименте мы. Как нас плющило и корёжило, думаю, никому рассказывать не надо. Сами всё проходили. Трое суток как в тумане пролетели, а вот потом, когда в себя пришли…

Никита замолчал, в очередной раз переживая тот, свой самый первый день, когда понял, что перестал быть обычным человеком. Когда осознал, что возможность нормально мыслить вернулась к нему вместе со вкусом человеческой крови на губах. Зябко передёрнув плечами, парень в очередной раз вздохнул и, грустно усмехнувшись, добавил:

– У нас даже психологической разгрузки не было. Как только в себя пришли, и высокое начальство убедилось, что группа способна адекватно реагировать на приказы, последовала отправка. Что называется, проверка в боевых условиях.

– И куда ушли? – осторожно спросил Росомаха.

– Дальний Восток. Разведка скинула данные, что на оккупированные территории выдвинут передвижной командный пункт. Задание простое, как перпендикуляр. Найти и уничтожить. Ушли. А вот обратно только я вернулся. Аж через семь лет.

– Как это? – растерялся Умка.

– Вот так. Ждали нас. На маршруте, перед самым выходом к точке ориентира, нарвались на минное поле. А самое главное, что поле это непростым было. Обработали его. Специально обработали. Химией, которая поисковых собак со следа сбивает. Потому и не учуяли, что под ногами железо. Меня взрывом накрыло. Шкура, как дуршлаг. Спасло только то, что организм к тому времени уже успел измениться. До ручья дополз и три недели из себя осколки зубами выгрызал. Из оружия только кинжал остался да собственные зубы, всё остальное осколками разбило. Может, это от смерти и спасло. Не знаю. Месяц до ближайшей военной части добирался. А когда добрался и по нужному номеру отзвонился, вдруг узнал, что меня больше нет. Не существует. Группа погибла, коды сменили, позывные не принимаются. Командир части так и сказал, чтоб я не справедливости искал, а шёл куда подальше и больше не появлялся.

– В смысле, в той части? – не понял Росомаха.

– Часть переводили, так что не в части, а в жизни. Списали, значит, и нет меня, и нечего отчётность портить, – грустно улыбнулся Никита.

– И что ты делал?

– А что мне оставалось? Ушёл обратно к линии фронта. Нашёл какой-то уцелевший подвал и начал новую жизнь. Благо охотиться можно было вволю. Китайцы вот они, рядом. Я в их поселения как в собственную кладовку ходил.

– Интересно девки пляшут. Это что же за расклад такой, если личный код и позывные не принимаются? – растерянно протянул Умка. – Всю жизнь твердили, что личный код вместе с позывным будет принят в любом случае. Без проверки, конечно, не обойдётся. Но куда же без неё? Но чтобы вот так, сразу списали…

– Вот и я так думал, пока мордой в грязь не ткнули, – кивнул Никита.

– А каким боком ты в истории с очкастым?

– Я о той ночи семь лет думал. Всё понять пытался, как такое получилось, что среди тайги вдруг минное поле возникло. А когда понял, решил всё-таки воскреснуть. Такое я просто обязан был сообщить.

– И чего надумал? – насторожился Росомаха.

– Сдали нас. С самого начала сдали. И сделал это тот, кто всё о группе и маршруте знал.

– «Крот»! – ахнул Умка, сообразив, о чём идёт речь.

– Он, родимый, – жёстко усмехнулся Никита.

– И ты думаешь, что это очкастый?

– У вас куратором кто был?

– Марков.