Позывной "Венера"

С новой силой дала о себе знать жажда, захотелось есть. Чан Нонг машинально сунул руку в подсумок, нащупал там сухарь — «стратегический неприкосновенный запас», как все в отряде называли последний сухарь, но не съел: сразу жажда станет нестерпимой, а это похуже голода. Чан Нонг, чтобы отвлечься, вновь стал вспоминать все происшедшее с отрядом: встречу с разведкой противника, яростную бомбежку в районе реки Анхоа, бой со штурмовиками, заседание партбюро отряда, серьезный разговор на нем и, наконец, ночную атаку базы. Правильно ли действовал он, Чан Нонг? Не было ли просчетов в планировании, не было ли ошибок, за которые в бою приходится платить кровью, жизнью своих бойцов? Устав от этих мыслей, Чан Нонг незаметно уснул.

Разбудил его сильный взрыв. Солнце уже спряталось за горизонтом, близилась тропическая ночь. Чан Нонг пошевелился, хотел встать, но ноги затекли и не подчинялись ему. Он с трудом поднялся, встряхнулся и, почти не чувствуя тела, выбрался из своего убежища. Чан Нонг пересек двор, прошел между длинными бараками, миновал еще какие-то строения и вдруг замер: совсем рядом послышался стон. Чан Нонг осторожно отступил к дереву и осмотрелся. У дома напротив, всего лишь в семи — десяти метрах, он увидел лежавшего на земле человека. Стараясь, чтобы его не заметили, Чан Нонг тихонько передернул затвор автомата и негромко позвал:

— Эй, кто там?

Человек у стены пошевелился, приподнял голову и снова опустил ее на руку. Чан Нонг подошел ближе. Перед ним лежал солдат в форме связиста марионеточной армии.

— А-а, вьетконговец! Прошу тебя, пристрели меня поскорей, я ранен, — слабым голосом попросил он Чан Нонга.

— Ты кто такой, как попал сюда? — спросил Чан Нонг, опуская ствол автомата.

— Сегодня ночью я бежал из своей части, здесь меня ранили осколки бомбы. Я хотел спрятаться, да вот не удалось.

— Куда ранен!

Солдат показал рукой на живот. Куртка его уже пропиталась кровью, в крови была и рука, которой он зажимал рану. Чан Нонг положил автомат, потянул окровавленную куртку на себя и приподнял одежду. Осколок бомбы прошел ниже ребер, распорол кожу на боку, но, к счастью, совсем неглубоко. Кровь продолжала течь из раны, но особой опасности не было.

— Потерпи немного и не кричи, я сейчас перевяжу тебя.

Чан Нонг ловко перетянул рану куском рубашки.

— Большое вам спасибо, — горячо поблагодарил его солдат.

— Кем ты был в армии?

— В армии я был телефонистом.

— Так почему же ты решил бежать? Служба у тебя совсем нетрудная.

— Сегодня ночью вьетконговцы… то есть бойцы освободительной армии, — поравился солдат, несколько смешавшись, — напали на узел связи и уничтожили его вместе со всем персоналом, а я остался жив. Вот и решил воспользоваться моментом и бежать. Родители мои погибли в прошлом году. Мне сказали, что артиллерия союзников по ошибке обстреляла деревню, где они жили, теперь там никого не осталось в живых. Жалованье совсем маленькое, и я не могу даже посылать немного денег сестренке. Не жизнь, а сплошной кошмар!

— То, что ты решил бежать из армии, уже хорошо. Сам-то идти можешь? — спросил Чан Нонг солдата.

— Смогу, мне стало немного легче. Боли почти нет. А куда вы сейчас идете?

— Ты знаешь, где находится дом генерала Хоанг Хыу Заня? — спросил Чан Нонг.

Да, конечно, — с готовностью ответил солдат. — Это совсем недалеко отсюда, метров пятьсот всего.

— А сам генерал где?

— Точно не знаю. Но где его подземное убежище могу показать.

— Ты знаешь, где выход?

— Да. Да года назад я прокладывал туда линию связи, поэтому и знаю. — Солдат удивленно посмотрел на Чан Нонга. Минуту-другую он молчал, а потом заговорил вновь. — Спасибо вам, что не пристрелили меня и спасли от смерти. Я хочу помочь вам и покажу дорогу к подземному убежищу. Но только об одном прошу: позвольте мне остаться наверху, я боюсь спускаться туда!

— Хорошо, — согласился Чан Нонг. — Веди меня к убежищу!

Солдат двинулся первым. Чан Нонг неслышно пошел за ним.

«Нельзя упускать такой случай! — думал он. — Надо уничтожить несколько офицеров, а уж потом можно идти к своим. Неизвестно, представится ли такой случай завтра. Главный мой козырь — полнейшая неожиданность».

Через десять минут они подошли к ярко освещенному дому, укрылись за деревьями и молча наблюдали за происходящим. Слышны были шаги часовых, которые, не останавливаясь, ходили по бетонной дорожке перед домом. Из открытого окна доносились телефонные звонки, но трубку никто не брал.

Солдат осторожно подошел к Чан Нонгу и довольно долго что-то шептал ему на ухо, нередко показывая пальцем в направлении дома. И совсем неожиданно уже в конце разговора спросил:

— А вы мне разрешите пойти туда?

Чан Нонг явно не ожидал такой просьбы и даже на секунду опешил, но быстро пришел себя, схватил руку солдата и крепко пожал ее:

— Спасибо тебе! Тогда веди и меня туда!

2

В большой комнате — той самой, где несколько дней назад допрашивали Чонга, — начальник штаба полковник До Ван Суан громко говорил с кем-то по телефону: