Позывной «Зенит»

— По всем признакам наступает период обострения отношений с Западом. Нас будут проверять на прочность не только политически, но и в военном плане. Нападения, задержания, аресты, даже ликвидация наших людей должны показать, что Советский Союз уже не тот, он не может дать достойного ответа. Ваш 13-й отдел, пусть сейчас он называется отдел «В», отвечал на эти вызовы, и мы не боялись показывать, что это «рука Москвы». Сейчас другие времена, и для нас важно не только ответить, но и сделать так, чтобы прямых доказательств, что это мы, не существовало.

— Работа под «чужим флагом»?

— Не совсем. Американцы нашли для себя выход в таких ситуациях. Они просто нанимают третьих лиц и затем обрубают концы.

— Понятно. Это как с Кеннеди. Кто убил? Какой-то непонятный мужик, не выводящий ни на кого, и его застрелил еще один, непонятно кто и от кого.

— Не он один. Мы не работаем с помощью наемников, это не наш метод. Руководство предлагает проработать вариант использования для таких дел радикалов. Либо национальных, как ирландцы, курды, палестинцы. Либо политических, такие, как левые или правые. Они не должны знать, что это мы выбираем для них цель. Они должны думать, что это их решение.

— Вот для этого рядом с ними должны быть наши люди, — продолжил мысль генерал. — Причем нелегалы.

— Именно. Поэтому ваши ребята должны будут стать не просто нашими глазами и ушами, но и мозгом, который управляет руками.

— Чужими руками.

— Конечно. В этом и весь смысл. Все поймут, что это возмездие, но следа Москвы не будет. Моя задача — найти таких ребят, запустить их и быть рядом, чтобы вытащить в случае обострения.

— Как раз то, чем занимается ваш отдел. Отдел безопасности нелегальной разведки.

Север согласно кивнул:

— Это хорошо, что ты сам будешь контролировать их внедрение. Какое у тебя прикрытие в Германии?

— Уже несколько лет я коммерческий директор солидной берлинской фирмы по реализации столовых изделий. Документы надежные.

— Это важно. Ребята ведь пойдут молодые, считай, не обстрелянные. Важно, чтобы они не потеряли бдительность. — Генерал задумался и немного погодя продолжил: — В мае сорок второго я был старшим политруком пехотного полка. Наша часть располагалась недалеко от Гжатска. Тогда немец рвался к Сталинграду, а у нас на Западном фронте возникло затишье. Две недели стояла относительная тишина, бойцы, да и мы, командиры, расслабились. Немцы воспользовались этим. Впереди полка располагалось боевое охранение из 16 человек. Им как раз привезли сразу и обед, и ужин. Голодные бойцы набросились на еду, даже не выставив наблюдателей. Три группы немецких разведчиков скрытно приблизились на пистолетную дистанцию и забросали наших гранатами. Шестерых взяли в плен, в том числе и моего подчиненного, младшего политрука, двое смогли убежать, остальные погибли. За потерю бдительности и отсутствие надлежащей проверки за несением караульной службы мне и командиру полка объявили строгий выговор и предупреждение о неполном служебном соответствии. Повезло, могли и под трибунал отдать. Как думаешь, для чего я тебе это рассказал, Матвей Степанович?

— Для того, Иван Анисимович, что война для нас с вами не закончилась и в случае утери бдительности наши с вами бойцы будут расплачиваться жизнью.

— Вот именно.

Справка